Аид и подземное царство мёртвых. Легенды и мифы о создании мира

Прислушайся, это не ветер

Колышет верхушки стволов -

Минувших тысячелетий

Призывный доносится зов.

И вот уже чудо-триеру

Колотит священная дрожь,

Ты Понтом сверкающе-серым

Вослед аргонавтам плывешь.

Но манит тебя не добыча,

Не блеск золотого руна -

Ушедшего мира величье,

Живая его глубина.

Чтобы отправиться в такую даль, как Колхида, следовало иметь не такое судно, каким пользовались в те времена, чтобы плыть от острова к острову, не упуская из вида землю. Необходим был корабль, который мог бы вынести удары волн сурового Понта. Ясон нашел мастера, согласившегося построить судно, какого еще не держали на своих белых плечах нереиды. По имени этого мастера – Арг – будто бы и назвали корабль «Арго» .

За постройкой судна в порту Фессалии Пагасах наблюдала сама Афина, опытная в любом мастерстве. Она внушила строителю, какие выбрать сосны для бортов и мачты, как их обстругать, как соединить доски швами и в каких местах скрепить гвоздями. Для киля Афина выбрала и принесла из Додоны дубовое бревно. Оно было не только крепче меди, но и обладало даром речи. Правда, понимать эту речь мог не всякий. Когда «Арго» был готов и тщательно осмолен, на борту у носа вырисовали синий глаз, чтобы корабль не был слеп и видел свою цель.

После этого по всей Элладе прозвучал клич, на который откликнулись многие герои. Был среди них божественный певец Орфей, умевший звуками кифары зачаровывать скалы и останавливать речные потоки. Явились могучие близнецы Кастор и Полидевк, провидец Идмон, внук Мелампода. Прибыли быстрокрылые сыновья Борея – Зет и Калаид. На борт «Арго» поднялся Геракл с юным красавцем Гиласом. Сама Афина привела Тифия, обладавшего знанием моря. Его она назначила кормчим. Всего собралось более шестидесяти героев .

Когда стали решать, кому быть предводителем, первым было названо имя Геракла. Но могучий герой отклонил эту честь, полагая, что вождем должен быть тот, кто собрал всех на подвиг. И власть передали Ясону.

Приняв ее с благодарностью, Ясон дал команду спускать «Арго» на воду. Скинув одежды, герои опоясали судно крепкосплетенным канатом, чтобы оно не развалилось, когда его будут толкать по земле. Потом врыли под килем и положили перед носом гладкоотесанные катки и, навалившись на корабль, повлекли его к морю. И застонали катки от прикосновения киля, вокруг них заклубился черный дым. Вздулись у героев мускулы на руках и ногах. Чем тяжелее судно на суше, тем устойчивее на воде. Когда «Арго» наконец закачался на волнах, радостный крик героев и всех наблюдавших за спуском на воду огласил Пагасийский залив, и эхо его отозвалось в горах Пелиона.

Подкрепившись вином и жареным мясом, герои устроились на берегу отдыхать. Спали они прижавшись друг к другу. И многим в ту ночь снилось руно, слепящее солнечным блеском.

Отплытие

Едва лишь взор розоперстой Эос коснулся вершин хребта Пелиона, аргонавты взошли на корабль и заняли места, какие им назначил жребий. Под тяжестью могучих тел прогнулись скамьи. Заскрипели налаживаемые в уключинах весла. Но еще до того, как они коснулись воды, послышался плеск. Это по знаку корабельного предсказателя Идмона в море выливали вино в жертву богам, усмиряющим ветер и волны. Тотчас же стал Тифий за кормовое весло. Орфей, пройдя на нос корабля, ударил по струнам. Дивный его голос заполнил пространство.

Древнегреческое судно. Помпейская фреска

По знаку Тифия гребцы завели весла и с силой рванули их на себя. Тронулся с места корабль, как неукротимый бегун. Зашумело под килем виноцветное море. За кормой, словно тропинка по зелени луга, потянулся белый пенистый след.

Вот уже «Арго» скрылся за мысом, но песня Орфея все еще звучала в ушах оставшихся на берегу. Казалось, божественному певцу подпевают нереиды и сам Аполлон ударяет по натянутым над горами лучам-струнам Гелиоса.

Когда «Арго» вышел в открытое море, герои, не занятые веслами, подняли высокую мачту, установили ее в глубоком гнезде на палубе, закрепили со всех сторон скобами и канатами. Затем они приладили паруса и, потянув за веревку, распустили их. Затрепетало божественное полотно под попутным ветром, как крылья Аполлонова лебедя. Гребцы подняли весла и, прикрепив к бортам, вышли на свет. Приветствуя «Арго» как своего собрата, из морской глубины поднялись дельфины и понеслись за ним, то погружаясь, то всплывая, как бегут овцы и ягнята за звуками свирели по высокому, еще не выжженному Гелиосом лугу.

Лемносские жены

Земля пеласгов слилась с туманом, и остались позади Пелионские скалы, когда вдали показался Лемнос. Ветер затих, и аргонавты подплыли к острову на веслах. На берегу не оказалось ни души, но на городской стене остроглазый Линкей рассмотрел женские лица. И Ясон приоделся, чтобы выглядеть мужем, достойным гостеприимства.

На могучие плечи он накинул багряный гиматий, дар Афины Паллады, вытканный самой божественной мастерицей. С несказанным искусством были на нем изображены многочисленные сцены: киклопы, кующие молнии Зевса, строители Фив Зет и Амфион, бег колесниц, состязание Пелопса с царем Эномаем, решившее судьбу царства и ставшее началом Олимпийских игр, и многие другие сюжеты из древних преданий, знакомых каждому минийцу с детства.

Едва Ясон приблизился к городу, ворота распахнулись, и гостя встретила сама царица Лемноса, окруженная многочисленными женами. С удивлением заметил Ясон, что среди встречавших не было ни одного мужского лица. В царских чертогах царица Гипсипила усадила Ясона перед собою на кресло, и он услышал ее рассказ.

– Не удивляйся, Ясон, – сказала царица. – Мы своих мужей отослали в земли фракийцев – ведь им были любы фракиянки, нами же они гнушались. С ними вместе ушли и мальчики, не пожелав остаться под материнским кровом. Так что теперь мы правим городом сами. Но властью мы не дорожим, и если ты захочешь остаться, получишь хоромы отца моего Фоанта. На нашем плодороднейшем из островов всем хватит места, и для твоих спутников открыты ворота города и двери наших домов.

Скрыла царица от гостя, опасаясь, что он немедленно покинет город, правду о преступлении: мужи Лемноса были не изгнаны, а зверски убиты вместе со всеми старцами и мальчиками, включая младенцев.

Не зная об этом, мореходы охотно вступили в город. Афродита связала их узами любви с теми, кто по собственной вине был лишен мужской защиты и ласки. И вот уже позабылась Колхида и ее золотое руно. Первым очнулся Геракл и напомнил, что целью героев должен быть подвиг, а не наслаждение плотью, которое тянет к безделью и губит в бездействии. И стыд охватил героев. Немедленно они двинулись к морю. Узнав о грозящей разлуке, жены сбежались, подобно пчелам, носящимся с шумом вокруг расцветающих лилий, и берег уподобился гудящему лугу. Сколько сквозь слезы было сказано слов! Знали герои, что оставляют не только жен, но и детей, которые родятся, если это будет угодно богам.

В гостях у Кизика

За несколько дней плавания аргонавты добрались до торчащих, как собачьи головы, голых скал, словно бы охранявших вход в узкий пролив. Орфей затянул звонкую песню. Он пел о том, что «Арго» на верном пути, ибо открывающееся перед ним море называется Геллеспонтом в честь Геллы, сестры Фрикса, которая не удержалась на спине овна и не достигла Колхиды и все же боги обессмертили ее имя. Какая же слава ждет тех, кто доставит оттуда золотое руно!

Между тем «Арго» вошел в воды Пропонтиды, и взору героев открылся остров с горбатой, покрытой лесом горой, напоминающей фигуру медведя. У подножия этой горы, называвшейся Диндимом, жили потомки Посейдона долионы, а вершину занимали шестирукие великаны, их недруги. Слух о гостеприимстве долионов прошел по всем берегам Внутреннего моря, и аргонавты решили их навестить, чтобы разузнать об ожидающих впереди трудностях.

– Да! Да! – подхватил Зет. – Она обещала от имени Зевса, что гарпии оставят Финея в покое.

– Как мне отблагодарить вас, мои спасители! – проговорил Финей, едва сдерживая слезы. – Избавление от чудовищ надо отпраздновать. В подвалах у меня много снеди. Давайте устроим пир.

Аргонавты с радостью согласились. Прежде всего они очистили дом от перьев и зловонного помета. Потом они отнесли старца к морю, омыли его в волнах и дали новую одежду. Разожгли очаг. Закололи отборных овец, привезенных с собой на «Арго». Накрыли столы и сели за них, помолившись богам.

Один из двух крылатых сыновей Борея угрожает копьем гарпиям, которые летят над ним, держа отнятые у Финея еду и сосуд с вином (роспись на сосуде)

Впервые за несколько месяцев Финей смог насытиться. Когда же к нему возвратились силы, он отодвинул миску и сказал:

– Слушайте меня, друзья! Я не смею раскрыть вашу судьбу до конца, но боги разрешили предупредить о ближайших опасностях.

Встретятся вам два иссиня-черных утеса, словно грудью преграждающие путь в Колхиду. Вкруг них всегда вздымаются волны, страшно кипя. Стоит лишь кораблю, лодке или птице проплыть или пролететь между ними, они сходятся с дикой яростью. И вот вам совет. Возьмите на корабль голубку и держите ее наготове, ибо и пернатые могут спасти смертных, если на это воля богов.

Долго еще вещал Финей. Он говорил о странных народах, населяющих берега, о помощи богов, ожидающей их среди бед, о битве с драконом. Аргонавты слушали молча, стараясь запомнить каждое слово.

Затем, соорудив на берегу алтарь и возложив на нем жертвы, герои взошли на корабль и взялись за длинные весла.

Синие скалы

Судно шло, раскидывая высоким носом белую пену. Затаенная мощь моря напоминала о себе, когда в борт ударяла волна, обрушивая на палубу фонтан брызг. По правому борту тянулся берег, то ниспадавший в море голыми каменными складками, то покрытый деревьями с зелеными кудрявыми кронами.

Издали доносился грохот, напоминавший удары гигантского молота. И поняли герои, что приближаются синие сталкивающиеся скалы , о которых предупреждал Финей. Линкей с голубкой в руках вышел на нос. По команде Тифия остальные спустились к скамьям, чтобы взяться за весла по двое.

Вот и они, Синие скалы, окруженные пенистым водоворотом. Отделенные друг от друга не более чем на сорок локтей, они сталкивались время от времени, видимо, потому, что между ними что-то проплывало. Приблизившись, герои увидели сотни раздавленных рыб. И не было на корабле ни одного, чье сердце не сжалось бы от страха. Ведь перед ними не враг, которого можно осилить, сразить копьем, а бездушные каменные громады, убивающие все живое.

Гигантские горы совсем рядом, так что казалось – можно было дотянуться до них веслом.

– Голубку! – приказал Тифий.

Брошенная сильной рукой птица понеслась между скалами. Они сошлись со страшным треском, оглушившим героев. Но все видели, что голубка проскочила и скалы задели лишь ее хвост.

– Весла! – яростно крикнул Тифий, не дожидаясь, пока скалы займут свои прежние места.

Корабль понесся со скоростью стрелы, но героям казалось, что он еле движется. Снова послышался треск, уже сзади. Оглянувшись, герои увидели, что скалы сошлись, оторвав край кормы. Но радоваться было еще рано. Возникший от удара скал водоворот едва не втянул судно назад, в образовавшееся мгновенно пространство.

Тифий сильным ударом кормового весла пропустил гигантскую волну под киль и крикнул:

– Гребите что есть сил!

Согнулись весла под мощью рук, но «Арго» не двигался с места. И тут произошло чудо! Герои подняли весла и не успели их опустить, как корабль рванулся вперед, подальше от скал, словно его подтолкнула чья-то невидимая рука.

– Кажется, мы спасены! – сказал Тифий, вытирая вспотевший лоб.

– Обернитесь! – вдруг вскрикнул Орфей.

Герои повернули головы. Между скал пролетела стая птиц. Они же не шевельнулись. Исполнилась предсказанная Финеем воля богов: если хотя бы одно судно проплывет между этих бешеных скал, им суждено стоять неподвижно.

– Вот оно что! – проговорил Тифий. – Мы в неведомом море, грозном, безлюдном. Слышал я от стариков, что на берегах его живут племена, не знающие законов гостеприимства. Наш же путь лежит на восток. Давайте растянем парус пошире и отдадим корабль дуновенью Зефира.

У мариандинов

Остроглазый Линкей первым увидел вдали берег, и Тифий направил к нему «Арго». Берег был пуст, прерываясь лишь реками, низвергавшими в Понт мутные воды.

Войдя в одну из этих рек, аргонавты оказались на земле, которой правил Мариандин, один из сыновей Финея . Узнав о помощи, которую герои оказали его отцу, царь встретил их с распростертыми объятиями. Пир сменялся пиром, развлечение развлечением. На одном из пиров царь попросил прибывшего на «Арго» прорицателя Идмона поведать о будущем своих потомков. Идмон, знающий будущее, предсказал, что много лет спустя к этому берегу подойдут корабли и те, кто с них высадится, воздвигнут великий город. Идмон передал не все, что узнал от Аполлона. Боясь, что царь сменит милость на гнев, провидец не поведал, что пришельцы поработят народ мариандинов.

На следующее утро во время охоты Идмон пал от клыков вепря, ибо боги, открывающие будущее, не терпят корысти. Идмону царь мариандинов устроил пышные похороны. Много лет спустя, когда на месте остановки «Арго» появился великий город Гераклея Понтийская, погребальный холм Идмона стал его акрополем.

В день, близкий к отплытию, от внезапной болезни ушел в аид Тифий. Был он предан земле, и у кормового весла встал бесстрашный сердцем самосец Анкей, украшенный редким умением водить корабли. Отданы были ему голоса большинства аргонавтов.

Ярость Зевса

Несколько дней ветер гнал «Арго» на восток, и он несся по волнам, быстрый, как сокол в воздушном пространстве. Потом утомились крылья ветра, и пришлось аргонавтам взяться за весла и грести днем и ночью, не встречая реки, куда можно было бы войти.

Однажды ночью над кораблем послышался шум гигантских крыльев. Это пролетал орел, посланный Зевсом терзать печень Прометея. Молча смотрели герои вослед пернатому палачу, не решаясь из страха перед его грозным повелителем что-нибудь сказать в осуждение жестокой и несправедливой расправы над прикованным к скале титаном. Но мысленно они желали благородному Прометею стойкости перед напастью.

Вскоре герои увидели остров, отдаленный от берега бурлящим проливом. Направившись к нему, они отыскали узкую бухту, ввели в нее «Арго» и отдали его под защиту поросших редким лесом скал.

Стемнело, и сразу же подул ветер, вздымавший гигантские волны. Деревья на скалах сгибались, как тростинки. Аргонавты легли, крепче прижавшись друг к другу и к общей матери – земле. Где-то рядом обрушился гром, и перун Зевса прорезал черное небо. Кто-то из героев прошептал: «Зевс не только слышит речи, но и понимает помыслы смертных». Гром ударил еще раз, словно подтверждая эту мысль.

– Взгляните на море! – вскрикнул Орфей.

Повернув головы, герои увидели корабль, взнесенный

волной и от ее удара расколовшийся на две половины.

– Вовремя мы причалили! – произнес Анкей.

– Может быть, не мы, а несчастные на том корабле прогневали Зевса, – предположил кто-то.

Дождь лил, как из пифоса, поэтому никто из героев за всю ночь не сомкнул глаз. Когда же рассвело и небо просветлело, все увидели огромную птицу, кружившую над берегом. Качнув крыльями, она сбросила тяжелое перо. Рассекая воздух, оно полетело вниз и вонзилось в плечо одного из героев.

– Скорей на корабль за щитами! – крикнул Ясон. – Это остров Ареса, о котором нас предупреждал Финей.

Когда аргонавты уже были на корабле, в небе показалась целая стая птиц.

– Рубите канаты! – закричал Анкей.

– Не торопись! – остановил его Ясон. – Вспомни совет Финея: надо не только пристать к острову Ареса, но и пройти его насквозь.

Обращаясь к героям, Ясон крикнул:

– Друзья! Возьмите свои мечи и щиты, наденьте медные шлемы! Как только спустимся на берег, по моему знаку начинайте кричать, одновременно ударяя мечами по щитам.

Хитрость удалась. Птицы Ареса, напуганные страшным шумом, поднялись в воздух и скрылись в небе. После этого Ясон приказал части героев оставаться у корабля, а остальных повел в глубь острова.

Прошло совсем немного времени, и Ясон с его спутниками вернулись. Они вели с собой четырех незнакомцев, судя по их жалкому виду – с погибшего ночью корабля.

– Если бы не мы, – проговорил Ясон, – эти люди погибли бы.

– Не потому ли нас направил сюда Финей? – вскрикнул Анкей.

– Кто знает? – пожал плечами Ясон.

Все находившиеся на острове вместе с Ясоном сели на весла, и корабль отчалил. Ясон и Орфей занялись страдальцами. Они перевязали им раны, дали сухую одежду, уложили на теплые шкуры.

Несчастные опомнились лишь к вечеру. Едва держась на ногах, они вышли на палубу и рассказали окружившим их аргонавтам о себе и своих злоключениях. Это были сыновья Фрикса и царской дочери Халкиопы. В плавание они пустились, выполняя предсмертный завет отца. Фрикс, проживший в Колхиде много лет, считал ее чужбиной и мечтал о том, чтобы сыновья вернулись в Орхомен и унаследовали власть царя Афаманта.

– Так вы мои родственники! – воскликнул Ясон, бросаясь к спасенным. – Мой дед Крефей был родным братом Афаманта. Сам же я сьн Эсона и направляюсь в Колхиду. Но вы не назвали своих имен.

– Я – Китиссор, – ответил рассказчик. – Братьев моих зовут Фронтис, Аргос и Мелас. Наш отец Фрикс, а мать Халкиопа. Мы – внуки Гелиоса. Но позволь задать мне вопрос.

– Я тебя слушаю, Китиссор, – отозвался Ясон.

– Что ведет вас в Колхиду?

– Это длинная история, если рассказывать по порядку. Но если сказать главное – мы плывем за золотым руном.

– О боги! – воскликнул сын Фрикса. – Да ведаешь ли ты, что будешь иметь дело с моим дедом Ээтом, сыном Гелиоса? Он равен силой Аресу и царствует над несчетными племенами. Но и не будь Ээта и свирепых колхов, как бы ты взял золотое руно? Ведь его сторожит огромный дракон, не знающий сна.

По мере рассказа мрачнели лица героев.

– Не подумай, – продолжал Китиссор, – что я хочу тебя испугать. Идущему в бой негоже свою душу тешить обманом. И если ты решишь продолжать путь, то знай, что можешь рассчитывать на меня и моих братьев, как на себя самого.

– Назад у нас нет пути! – произнес Ясон под одобрительные возгласы. – Не для того Афина соорудила наш корабль, чтобы он вспять обращался. Помощь же, что ты нам обещаешь, бесценна.

– Да! Да! – подхватил Анкей, не отпуская кормового весла. – Бесценна! Ведь нам неведомы подводные камни и мели этого моря. Боги направили нас на остров Ареса, чтобы мы встретили вас. Теперь я в этом уверен. Стань, Китиссор, рядом со мной у кормила. А когда устанешь, тебя сменят братья.

К цели

И обрел «Арго» особую зоркость, которой ему так не хватало, несмотря на нарисованный на борту глаз. В то время как один из братьев вместе с Анкеем находился у кормового весла, трое других, сидя на связке каната у мачты, рассказывали обо всем, что могло интересовать аргонавтов. Еще раньше герои видели на лесистом берегу деревянные сооружения, которые принимали за сторожевые башни. Оказалось, что это моссины – жилища некоего варварского племени, получившего по ним название «моссинеки». В башне обитала одна большая семья вместе с домашними животными и птицами. Всеми жителями башен управлял царек, бывший одновременно и судьей. Если его поведение не устраивало старейшин, повелителя запирали в одной из моссин и морили голодом.

– Глупцы! – заметил по ходу рассказа Ясон. – Будь это у нас в земле миниев, кто бы согласился царствовать!

Еще большее оживление вызвал рассказ о другом варварском племени, жившем за моссинеками. В день, когда рожают жены, их мужья, распростершись на ложах, стонут, и им, как роженицам, готовят омовения. Роженицы же производят детей без всякой помощи.

За рассказами гостей «Арго» незаметно проходило время. Вдали показались отвесные кручи Кавказа, казавшиеся близкими из-за огромной высоты.

– Здесь надо плыть осторожнее! – предупредил Китиссор.

– Подводные скалы? – спросил кормчий.

– Нет! Корабли Ээта, обладающего на этих берегах мощным флотом.

– Но ведь нам все равно придется войти в какую-нибудь гавань, – заметил Ясон.

– Мы ее минуем, – ответил Китиссор. – Войдем в Фасис ночью и, сняв мачту и паруса, спрячемся в береговых камышах.

Ночью, полагаясь на опытных сыновей Фрикса, Анкей ввел корабль в широко разлившийся Фасис. Мачта была снята и уложена на палубу. Аргонавты вышли на палубу и вслушивались в ночную тишину, нарушаемую время от времени кваканьем лягушек и криками каких-то птиц. А Ясон со своими родственниками спустился за борт и двинулся к берегу.

На Олимпе

В то время как «Арго» стоял в устье Фасиса, скрываясь от вражеских взоров, Олимп жил своей привычной жизнью. В мегароне богов Зевс, склонившись с трона, что-то говорил на ухо Гермесу, а тот кивал головой. Гефест в пристройке ко дворцу без устали колотил молотом, и по ударам можно было измерять время. Афродита в своих покоях томно раскинулась на ложе и, глядя в зеркало, расчесывала дивные волосы. Во дворе Эрот увлеченно играл в бабки с любимцем Зевса Ганимедом.

Гера, уединившись с Афиной, взволнованно объясняла ей:

– Не знаю, что делать?! «Арго» в Колхиде. Но как обмануть хитрого и злобного Ээта? Бедный Ясон! Как ему помочь?

– Я тебя понимаю и сочувствую! – сказала Афина. – С какой стороны подойти? Не придумаю…

– Постой! – перебила Гера. – А не воспользоваться ли помощью Афродиты? Конечно, она доставила мне столько огорчений. Но ради Ясона и его спутников я готова на все. Я слышала, у Ээта есть дочь Медея. Любовь творит чудеса.

Афина презрительно повела плечами.

– Мне это не нужно. Но если хочешь, могу тебя сопровождать.

При виде гостей Афродита наскоро закрепила волосы и показала богиням на кресла.

– Садитесь! Давно же вы у меня не были. Что вам показать? Вот этот гребень. Какая тонкая работа… Мой супруг готов мастерить целые дни…

– Пока ты тут красуешься, у нас беда, – перебила Гера. – «Арго» уже стоит в камышах на Фасисе. Без твоей помощи не обойтись.

Лицо Афродиты покрылось румянцем. Ей было приятно, что суровая и непреклонная Гера явилась к ней первая.

– Я готова. Если появилась нужда в моих слабых руках, можешь на них рассчитывать.

– У нас нет нужды в твоих руках, – сказала Гера, отводя взгляд, – ни в слабых, ни в сильных. Отдай приказание своему отроку, чтобы он поразил стрелой дочь Ээта Медею.

– Хорошо! Я постараюсь. Хотя нелегко мне придется. Стал непослушен мой сын и дерзок. Пойду поищу его.

Игра была в разгаре. Ганимед размазывал по смазливому лицу слезы, а Эрот, победитель, с хохотом прижимал к груди золотые бабки.

– Опять выиграл! – пожурила Афродита сына. – Снова обманул и гордишься нечестной победой. За это услужи мне!

– Нет от тебя покоя, ма! Дай поиграть!

– Не даром ведь! Получишь игрушку, какой не имел никто, кроме Зевса, когда он был ребенком, а не отцом богов.

Глазенки Эрота загорелись.

У Ээта

Высоко вознесся к небу дворец Ээта. Его сверкающие под взглядом Гелиоса золотые стены окаймлены двумя рядами высоких медных колонн. Двор засажен благоухающими деревьями. Под аркой, образованной цветущим виноградом, бьют четыре ключа. Из пастей каменных львов изливаются молоко, вино, благовонное масло и теплая вода.

– Не людских рук это дело! – выдохнул Ясон.

– Ты прав! – подтвердил Китиссор. – Эти источники соорудил сам Гефест после того, как Гелиос поднял его, утомленного в битве с гигантами, на свою колесницу.

– Он также изготовил для Гелиоса медноногих быков, выдыхающих пламя, – добавил второй брат.

– И также плуг с лемехом из адаманта! – вставил третий.

– А где покои царя? – поинтересовался Ясон.

– Они здесь, – пояснил Китиссор. – А в том здании, что пониже, живет наследник престола Апсирт, рожденный Ээтом от нимфы. На втором этаже размещены царские дочери со служанками.

– А вот и наша мать со своей сестрой Медеей! – радостно закричал Китиссор. – Смотрите, они нас заметили!

Оглянулся Ясон и встретился взглядом с прекрасной девой. Была она стройна и смугла, с гордой поступью, достойной внучки Гелиоса.

Халкиопа между тем издала радостный крик.

– Как я благодарна судьбе! – повторяла она, обнимая сыновей одного за другим. – Судьба вернула вас, видя мои слезы и печаль. Разве надо искать счастья на чужбине, оставляя мать одну?!

– Не чужбина нам Орхомен, – возразил Китиссор, – а отчизна нашего родителя, да будут благосклонны к нему владыки аида. Я помню, как он тосковал по родине. Здесь, кроме тебя и нас, детей, ничто не было ему мило.

В суматохе никто не заметил слетевшего с неба Эрота, не услышал биения его крыльев. Пристроившись за колонной, Эрот поднял лук, наложил на него стрелу и, натянув тетиву, пустил стрелу прямо в сердце Медее. И тотчас же взвился в небо, как шмель, предвкушая новую игру с Ганимедом и обладание мячом, материнским подарком.

Ахнула пораженная стрелой Эрота дева, охваченная жгучим безумием. И увидела она, как прекрасен чужеземец. Щеки против ее воли то бледнели, то покрывались румянцем. Руки утратили покой. Она то сплетала пальцы, то прижимала их к сердцу.

А между тем в покоях расторопные слуги омыли сыновей Халкиопы и их спасителей горячей водой и сменили им одежды, расставили на столе обильную еду и питье. Когда же все возлегли и стали тешить душу яствами, появился угрюмый Ээт.

Внуки бросились к деду и наперебой стали ему рассказывать о своем чудесном спасении на необитаемом островке, куда их выбросили разбушевавшиеся волны. Ээт, слушая, то и дело обращал тяжелый взгляд на спасителей внуков. В каждом прибывающем в его страну царь привык видеть соглядатая или соперника, стремящегося завладеть диадемой.

– Что тебя привело к нам, чужеземец? – обратился Ээт к Ясону, догадавшись, что он главный среди прибывших.

Ясон не стал скрывать ни цели своего плавания, ни происхождения, подчеркнув, что золотое руно необходимо ему для возвращения законной власти в Иолке.

Царь не поверил ни одному слову Ясона, решив, что внуки специально привели пришельцев, чтобы завладеть с их помощью его троном.

Прочитав во взгляде Ээта недоброжелательность, Ясон стал убеждать царя, что ему и его друзьям ничего не нужно, кроме золотого руна, и что он готов выполнить любое поручение, чтобы воздать славу царю Колхиды и выразить ему свою благодарность.

Слушал Ээт героя и не мог решить: сразу убить пришельца или испытать его силу.

– Что ж! – проговорил он, склонившись ко второму решению. – Есть у меня два быка медноногих, из ноздрей выдыхающих пламя. Подведя под ярмо, я гоню их по ниве Ареса и вспахиваю всю ее плугом, а затем из шлема засеваю зубами дракона, из которых вырастают воины в медных доспехах и убивают друг друга. Если действительно род твой идет от богов, ты не уступишь мне в мощи и сумеешь повторить мой подвиг. Лишь тогда заслужишь награду, которую ищешь.

Не спешил Ясон с ответом, понимая, что невыполнимо условие Ээта, что сулит оно гибель.

– Много помех создаешь ты, царь! – ответил он наконец. – Но я принимаю твой вызов. С судьбой не спорят и боги, мне ли, смертному, с ней бороться. Суровый рок привел меня к тебе, и если мне суждена здесь гибель, я встречу ее достойно.

– Иди! – усмехнулся царь. – И знай: если дрогнешь, если отступишь перед жарким дыханием быков или побежишь в страхе от меднодоспешного воинства, уж я позабочусь, чтобы впредь никто не дерзнул покушаться на мое достояние.

С тяжелым сердцем покинул Ясон царский дворец и поспешил вместе со своими спутниками к кораблю. А в ушах Медеи все звучал его голос, и она устремилась мыслью вслед за героем.

Знак Афродиты

Почти у самого Фасиса героев догнал Китиссор, и на корабль они поднялись вчетвером. Выслушали герои Ясона и долго молчали, не зная, как быть. Всем было ясно, что отказываться от предложения Ээта нельзя. Но как избежать ловушки? Каким богам приносить жертвы? У кого из них испросить совета?

– Нет ли здесь какого-нибудь оракула? – первым нарушил молчание Орфей. – Лучше всего – владычицы Геры. Ведь она покровительствует Ясону.

– Геру здесь не почитают, – отозвался Китиссор, – да и помочь нам сможет только среброногая Афродита.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Ясон. – Не думаешь ли ты, что она вооружит нас стрелами своего сына?

– Ты догадался, – сказал Китиссор. – Достаточно и одной из них, которой Эрот уже попал в цель. Пока ты, Ясон, вел словесный поединок с Ээтом, я наблюдал за его дочерью, моей двоюродной сестрой Медеей, не спускавшей с тебя глаз. Уверен, что без Афродиты здесь не обошлось, и это сулит всем нам великую пользу. Знай, что Геката обучила деву варить зелья изо всего, что производит земля и Понт. Она постигла пути небесных светил и умеет возвращать к жизни мертвых.

– Что же ты предлагаешь? – перебил Ясон.

– Принести жертву Афродите и, если богиня ее примет, вам оставаться на месте, а мне идти во дворец и поговорить с Медеей.

Едва юноша произнес эти слова, как в небе показался голубь. За ним несся коршун. Подлетев к Ясону, птица Афродиты спряталась в одеждах героя.

И поняли все, что сама Афродита вещала устами юноши и что можно надеяться на помощь царской дочери.

Цветок солнца

Оставшись одна, Медея открыла резной ларец и вынула ракушку, наполненную коричневатой мазью. Не отводя от нее взгляда, девушка вспоминала тот солнечный день, когда она, карабкаясь по отвесным скалам, вдруг увидела то, за чем шла, что искала: растение на высоком стебле, напоминавшее узкими листьями и цветами шафран, но имевшее не синевато-фиолетовый, а огненно-красный цветок. Такого растения не было нигде в мире, кроме той части Кавказа, над которой пролетал орел, терзавший печень Прометея. Капли крови стекали с кривых когтей на землю, и в месте их падения вырастали такие цветы. Их сторонились птицы и звери. И девушке также было страшно прикоснуться к пылающему цветку. Закрыв глаза, она провела по стеблю ножом. И в это же мгновение что-то над ней задвигалось, послышался стон, многократно повторенный эхом.

С величайшим трудом, боясь оступиться и повредить драгоценную добычу, Медея спустилась в долину и дождалась ночи, опасаясь, что кто-нибудь в городе или во дворце может увидеть ее с цветком. Месяц спустя, когда цветок высох, она растолкла его лепестки в ступе, а порошок смешала с целебным змеиным ядом. Потом она опробовала действие мази на себе. Намазала ею руку по локоть и сунула в пылающий очаг. Она не почувствовала жара. Мазь обладала удивительным свойством защищать от ожога. Но хватит ли ее на могучее тело Ясона?

Медея в роскошных восточных одеяниях и со шкатулкой со снадобьями в руках. Рядом с нею конь Амфитриты

Медея отложила ракушку в сторону и вдруг почувствовала, что на лбу проступает испарина. «Я проверяла действие мази в чистом пламени алтаря, – подумала она с ужасом, – но Ясона обожжет пламя волшебных быков. Не погибнет ли он жалкой смертью на пашне Ареса?!»

Медея бросилась на постель и призвала к себе послушный ей сон. Но сон противился ее воле. Тело сжигало огнем. Отчаяние сменялось ослепительной радостью, а радость – жгучим стыдом. Неудержимо хлынули слезы. «Что со мной? – думала девушка, не находя себе места. – Кто мне этот чужеземец, явившийся за сокровищем отца? Пусть он погибнет на ниве Ареса, если так распорядилась судьба. Нет! Нет! Пусть уезжает подальше от моих глаз. Но как мне без него жить! Не лучше ли принять яд и положить конец мучениям?»

Она вскочила и, подбежав к ларцу с зельями, стала искать яд, дарующий мгновенную смерть. Но вдруг ее охватил страх. Затряслись руки. Стеснило дыхание. В памяти всплыли лица милых подруг, луг в весенних цветах, силуэт далеких гор. Она явственно увидела себя в погребальном саване, услышала притворные вопли плакальщиц у открытой могилы.

Нет! Нет! Она рванулась к двери, приняв бледный свет Селены за рассвет. Служанки, не ведая ее тревог, мирно посапывали в прихожей.

Снаружи было еще темно, но светло стало в душе при одной мысли, что вскоре она будет ощущать дыхание чужеземца, впивать блеск его красоты.

– Дед мой Гелиос! – воскликнула она, вздымая вверх руки. – Что ты не гонишь своих коней? По тебе соскучились деревья и травы, птицы, мотыльки, чей век так краток. Но более всех истосковалась я. Помнишь, как я на круче срывала волшебный цветок и ты один поддерживал меня взглядом? Теперь в этом цветке, превращенном в мазь, спасение для того, кому имя Ясон. Ослепи его врагов, Гелиос! Повергни их к его ногам, как красота чужеземца повергла меня, заставив забыть девичий стыд, мать с отцом и брата .

У храма Гекаты

Взяв в руку бич, Медея взошла на повозку, где уже находились служанки, и мулы понеслись. Путь лежал через город, и все, кто в этот ранний час видел царскую дочь, не мог отвести от нее взгляда. Встречный ветер шевелил ее золотые волосы. Глаза излучали такую ослепительную радость, словно дорога вела не в святилище богини мрака и чародейства Гекаты, а в храм угодного всем девам Гименея .

Город остался позади. Колеса, войдя в мягкую землю, перестали стучать, и стал слышен торжествующий гимн пернатых, приветствующих восход златотронного Гелиоса. Эти звуки заставили Медею забыть ночные страхи, наполнив все ее существо ликованием.

У бревенчатого строения, от древности наполовину ушедшего в землю, Медея остановила мулов и сошла на замощенную камнем площадку рядом с алтарем.

Приказав девушкам распрячь мулов и отвести их на луг, она добавила:

– Натешьте сердца песнями, а взор – луговыми цветами.

С этими словами она направилась к серебристому тополю, гордо взметнувшему к небу пышную крону. Устроившиеся в ветвях вороны шумно переговаривались, и Медея, понимавшая язык вещих птиц, прислушалась к их болтовне.

– Смотри! Вон там, у реки, двое. Один много раз посещал наш храм, а другой… В его руках лук, как бы не сбил он наших воронят.

– Он передает лук твоему знакомцу. Он задумал что-то другое.

Девушка вздрогнула, поняв, что вороны увидели Ясона. А вот и он, прекрасный, как возникший из Океана Сириус, и такой же губительный. У Медеи замерло сердце, щеки зажглись горячим румянцем, колени охватила слабость. Когда Ясон приблизился, она не смогла ни раскрыть рта, чтобы ответить ему приветствием, ни протянуть ему руки. Ладони прилипли к бедрам. Таково колдовство любви, от которого, что бы ни говорили поэты и мудрецы, нет никакого спасения, никакого лекарства.

Ясону чувство это было неведомо. Но, убедившись, что царская дочь его любит, он радовался нежданной помощи Афродиты. Уловив эту радость, осветившую прекрасное лицо Ясона, Медея не поняла ее причины. Но она смогла улыбнуться, а потом и заговорить – нет, не о своей любви, а о деле.

Передавая Ясону мазь, она впервые коснулась его руки. Он благодарно схватил ее ладонь и поднес к губам. Наверху закаркали вороны, как всегда сплетничая, но Медея не вслушивалась в их болтовню, чувствуя лишь торопливое биение своего сердца. А когда Ясон отпустил ее руку, она отвела его в сторону и прошептала:

– Помолившись Гекате, вылей из чаши на землю предназначенный ей мед и уходи поскорей, не оборачиваясь, что бы ни услышал. Иначе нарушишь чары. Когда же наступит заря, обнажившись, натрись мазью и станешь могуч, как тот, из капли крови которого мазь. Натри ею свой щит. Выйдя на поле Ареса, присмотри камень побольше.

Она еще долго объясняла, а потом, замявшись, сказала:

– Помни меня, если тебе удастся возвратиться в отчий дом. И я никогда тебя не забуду и буду гордиться, что помогла тебе избежать верной гибели.

– Я понял, – сказал герой, – твоя мазь, предназначенная для моего спасения, из крови Прометея, который рожден Иапетом в моей окруженной горами стране. У нас он основал первые города и воздвиг храмы богам, был первым нашим царем. Мою родину называют Гемонией. Знай же, дева, что в Иолке, Орхомене и в других городах Гемонии, где не слышали имени твоего родителя, будут помнить о тебе как нашей спасительнице. Теперь же нам пора разойтись, чтобы нас не опередил закат твоего лучезарного деда. Мне кажется, что он сейчас видит нас и желает нам новой встречи.

Испытание

Выполнив предписания волшебницы, Ясон поспешил к полю Ареса, где его с нетерпением ожидал Ээт, окруженный свитой. Проверив, нет ли у героя меча или кинжала, царь передал ему сосуд с драконьими зубами и показал на край поля, где стоял наготове плуг со сверкавшим на солнце адамантовым лемехом.

С одним лишь щитом Ясон двинулся по полю, испещренному глубокими ямами от бычьих копыт. Вдали, там, где поле соприкасалось с лесистым холмом, по земле стлались струйки дыма, словно бы кто-то сжигал после зимней поры сырую листву. Приблизившись, Ясон разглядел отверстие, наполовину прикрытое ветвями. То, что он принял за дым, было паром, исходящим из бычьих пастей. В пещере медные быки Гелиоса проводили ночь.

Заслышав шаги Ясона, они вырвались наружу, обдав героя дыханием. Оно же не показалось ему горячим, хотя груди животных клокотали, как котлы с водой, подвешенные над пылающими кострами. Герой схватил ближайшего из быков за шею. Остальные быки разом повернулись, из медных глоток вырвалось ослепительное пламя и закрыло Ясона. Всем со стороны должно было казаться, что герой сгорел, но через несколько мгновений он появился живой и невредимый вместе с быками, впряженными в плуг. Железные рукоятки плуга раскалились докрасна, а Ясон не отнимал от них рук, словно он сам был не из человеческой плоти, а из металла.

Когда поле покрылось ровными бороздами, Ясон распряг быков, и они стремглав понеслись в свою пещеру. Оставалось засеять борозды зубами дракона и ждать, когда вырастут воины. Ожидание было недолгим. Зашевелилась земля. Сначала, как стебли растений, показались засверкавшие на солнце медные наконечники копий, затем остроконечные медные шлемы, закрывавшие лица, медные руки, туловища и ноги в медных поножах. Но не стали они убивать друг друга (вот в чем обман Ээта!), а бросились все на Ясона.

Никогда бы не справиться Ясону с медным воинством, если бы не совет, данный Медеей. Схватив огромный камень, герой поднял его над головой и швырнул на середину поля. И сразу же меднодоспешные с грохотом развернулись и вступили в сечу, разя и убивая себе подобных. Немногих уцелевших в этой странной битве прикончил сам Ясон.

С ужасом и удивлением смотрел Ээт на чужеземца, совершившего невозможное. Разумеется, он и не собирался выполнять данное ему обещание, будучи уверенным, что кто-то раскрыл его тщательно скрываемую тайну обращения с медными воинами. С яростью возвратившись во дворец, он решил узнать и наказать предателя.

По выражению лица родителя Медея догадалась о его подозрениях и решила, не дожидаясь объяснения, покинуть отца. Еще издали она увидела пламя зажженного чужеземцами костра и летела к нему как на крыльях.

Герои шумно радовались победе Ясона и скорому возвращению на родину. Всегда верные данному слову, они и не подозревали, что царь может нарушить обещание. Услышав от гостьи, что придется добывать руно против царской воли, они, однако, не пали духом.

Было решено, что с Медеей пойдет Ясон, а остальные будут как ни в чем не бывало громко распевать песни, чтобы обмануть бдительность соглядатаев, которых царь непременно пошлет.

В долине дракона

Облака закрыли Селену, и долина Дракона – так называли место, куда направились Ясон с Медеей – погрузилась во мрак. Но, приближаясь к священному дереву, можно было увидеть нечто, испускавшее сияние, словно маленькое ночное солнце. Это было золотое руно, укрепленное на высоком суку. Ради него Ясон и его спутники проделали путь, полный опасностей и невероятных приключений. Теперь оставалось взять долгожданную добычу.

Но ведь долина не зря носила имя дракона. Чудище сохранилось не в легендах колхов. Оно, пережившее своих собратьев, обходило дерево днем и ночью, готовое наброситься на каждого, кто к нему подойдет. Кости тех, кто позарился на золотое руно, образовывали вокруг дерева широкую белую полосу.

Изображенный на сосуде эпизод не известен из литературных источников. Полуживой Ясон находится в пасти колхидского дракона. Афина в полном вооружении сострадательно смотрит на него. Представляется, что, последовав совету богини, герой вошел в брюхо чудовища, чтобы поразить его изнутри, поскольку снаружи тот был защищен неуязвимой чешуей

Несколько мгновений Ясон, затаив дыхание, вслушивался в царапанье огромных когтей по утоптанной земле и в громкое кваканье, вырывавшееся из груди дракона. Когда же он, сжав меч, сделал шаг вперед, на его плечо опустилась властная ладонь Медеи.

– Не надо! – шепнула она. – Дракон поднимет такой оглушительный рев, что он станет слышен и Прометею на вершине Кавказа.

Вскинув руки в молитвенном экстазе, призвала Медея бога сна Гипноса и, ощутив его присутствие, вылила из захваченных глиняных баночек волшебное снадобье, произнося шепотом заклятия.

Дракон остановился и завертел плоской головой на длинной гибкой шее.

На мгновение она замерла и стала медленно склоняться. Закрылись огромные, налитые кровью глаза, и вскоре туша опрокинулась, подминая росший за белым кругом кустарник.

Не теряя ни мгновения, Ясон оказался на спине чудовища, сорвал с сука золотое руно и, продев его под пояс, ловко спрыгнул на землю.

– Не знаю, что бы мы делали без тебя. Ты – наша спасительница.

– Я не знаю, как я жила до того, как ты появился, словно спустившись с неба, – отозвалась девушка.

– Если так, то едем с нами! – молвил Ясон, обнимая Медею. – Я введу тебя во дворец Иолка моей супругой.

И они побежали что было сил к Фасису. Из города доносились звуки военных труб. Царь собирал войско, надеясь к рассвету вывести его к реке и уничтожить чужеземцев .

Герои были уже на корабле. Услышав приготовления Ээта к битве, они загасили костер и переместились на судно. Как только Ясон и Медея коснулись палубы, Анкей дал знак гребцам. Аргонавты подняли мачту и закрепили парус.

– Помогай, ветер! – крикнул Ясон, протягивая руки к восходящему солнцу.

Ударили весла по черной воде. «Арго», словно чувствуя опасность, летел, как камень, выпущенный из пращи. Еще до рассвета судно вышло из реки в открытое море.

Обратный путь

И снова Анкей стоял у кормила. Снова темные волны Понта били о борт корабля, снова оглушительно хлопали паруса, снова, но уже по левому борту, тянулся берег. «Арго» шел не в Колхиду за золотым руном, а возвращался с драгоценной добычей. На палубе слышался окрыленный женский смех.

И никто на корабле, даже прорицатель Мопс , не ведал, что флотилия Ээта, посланная в погоню за беглецами, пройдя не вдоль знакомого аргонавтам берега, а напрямую, уже находится на противоположном берегу Понта, около устья великой реки Истра. Когда же «Арго» приблизился к Истру, стало ясно, что обе стороны реки и острова заняты кораблями и бесчисленным войском колхов.

Поняли аргонавты, что им такого воинства не одолеть, и помрачнели. Посоветовавшись, решили вступить в переговоры с колхами, чтобы отдать им царскую дочь в обмен на беспрепятственное возвращение на родину.

Можно себе представить негодование Медеи, когда она узнала об их решении.

– Никогда я не думала, – кричала она, – что мужи могут быть такими трусами. Отдать меня, вашу спасительницу, на расправу отцу? Где ваша совесть?

– А что нам делать? – смутился Ясон. – У нас нет иного выхода! Отец тебя простит, но не нас.

– Вступайте в переговоры, – посоветовала Медея, – но не для того, чтобы выторговывать уступки. Надо заманить моего брата Апсирта. Я вижу, что это он привел флот.

– Что это даст? – спросил Анкей.

– Надо его убить, разрезать тело на части и бросить в море. Пока будут их вылавливать, мы уйдем далеко.

Не сразу согласились герои с этим чудовищным планом. Послышались возмущенные голоса:

– Лучше погибнуть самим, чем жить с клеймом предателей!

– Пусть она сама убивает своего брата!

– Я это сделаю! – твердо сказала Медея и, обратившись к Ясону, добавила: – А ты мне поможешь!

После страшного преступления аргонавтам удалось уйти от погони. Но всевидящий Зевс от них отвернулся. Вделанный в корму «Арго» кусок додонского дуба от имени Громовержца объявил аргонавтам, что им не вернуться в Иолк, если они не очистятся от преступления у волшебницы Кирки, дочери Гелиоса, сестры Ээта.

Пришлось изменить маршрут. Чтобы попасть к Кирке, необходимо подняться на север по Эридану, встречающемуся с Роданом, а по Родану спуститься к озерам, соединяющимся с Тирренским морем . Обогнув огромный залив, берега которого заселены лигурами, «Арго» сделал первую стоянку у острова Эфалии, над которым днем и ночью поднимался дым медеплавилен. Починив весла и набрав воду, аргонавты поплыли на юг, к острову волшебницы Кирки, умеющей превращать людей в животных. Причалив, Ясон приказал никому не спускаться на берег, а сам с Медеей направился в глубь острова. При виде людей животные, наполняющие лес, подбежали к ним, сопровождали их до дворца. В другое время Медея, может быть, и побеседовала бы с какой-нибудь свиньей или собакой, чтобы расспросить об ее человеческом прошлом, но теперь было не до того.

Кирка приняла Медею и ее спутника как желанных гостей. Ведь девушка обратилась к волшебнице на родном для нее колхском языке, сразу же сообщив, что она ее племянница, внучка Гелиоса. Затем она как женщина женщине рассказала историю своей любви, поведала о бегстве из Колхиды и преследовании колхским флотом. Но, дойдя до убийства брата, разрыдалась и не могла больше говорить.

Поняла Кирка, что перед нею великие преступники. Это не помешало ей очистить Ясона и Медею от пролитой крови. Но она приказала им немедленно покинуть остров, чтобы не осквернять его землю.

По поручению Геры заботу об «Арго» взяла на себя Фетида. Перед аргонавтами открылось море сирен, губительниц мореходов. От страшной опасности спас героев Орфей, пропевший одну из самых прекрасных песен. Заслушавшись его, они не обратили внимания на призывы сирен. Один лишь Бут бросился в море, но не достиг скалы сирен благодаря Афродите и стал основателем города Лилибея в Тринакрии.

Проплыв между Сциллой и Харибдой, корабль достиг страны феаков. После всех опасностей и переживаний было приятно, оставив корабельные скамьи, сойти на острове феаков и прибыть во дворец гостеприимного царя Алкиноя. Но вскоре показались паруса огромного флота Ээта. Посланцы царя требовали выдачи Медеи, грозя иначе взять ее силой.

И припала тогда Медея к коленям супруги Алкиноя, умоляя ее о спасении. Решили призвать на помощь Гименея. Той же ночью во дворце совершилась брачная церемония, а наутро Алкиной объявил посланцам царя, явившимся во дворец за ответом, что Медея – супруга Ясона и отец потерял над нею власть.

В Ливии

С этих пор смертные уже не угрожали аргонавтам. Но им не раз еще приходилось испытывать гнев небожителей. В Ионийском море, когда уже было рукой подать до Пелопоннеса, яростно подул Борей. Подхватив «Арго», как щепку, он девять дней и ночей гнал корабль по бушующему морю, пока не выкинул на пустынный песчаный берег.

Герои сошли на сушу и долго бродили в поисках людей, которые помогли бы освободить судно из песчаного плена. Вокруг не было никого, кроме крикливых морских ворон, кружившихся над «Арго». Языка птиц этой земли не понимала даже Медея.

Потеряв надежду на чью-либо помощь, аргонавты в отчаянии опустились на песок, прикрыв головы от палящего солнца краями одежды. Ясон уже задремал, когда вдруг почувствовал, что кто-то теребит край гиматия. Откинув его, он увидел трех темнокосых дев с козлиными шкурами на плечах. Одна из них, наклонившись, посоветовала не предаваться унынию, а воздать почет матери, которая носила всех в своем чреве. «Понесите ее, как она вас! – закончила дева. – Последуйте за конем Амфитриты».

Девы исчезли внезапно, так же как появились. Ясон сразу же разбудил друзей и рассказал о видении. Долго ломали герои головы, силясь понять, о какой матери и о каком коне говорила нимфа.

Но вдруг из моря выплыл огромный белый конь с золотой гривой. Выскочив на берег, он понесся в том же направлении, в котором Борей гнал «Арго».

– Я догадался! – воскликнул Ясон, шлепнув себя ладонью по лбу. – Матерью нимфа назвала наш «Арго». Ведь он нас носил во чреве. Поднимем его и понесем в направлении, указанном конем.

О том, что Ясон правильно понял волю богов, стало ясно по легкости, с какой герои вытащили из песка судно и взвалили его на плечи.

Двенадцать дней и столько же ночей длился переход по Ливийской пустыне. Раскаленный песок обжигал ступни. Жажда иссушала гортань. Невыносимо болела голова. Сухие губы потрескались. Странные видения отягощали мозг. То и дело на горизонте показывались холмы, покрытые деревьями, струящиеся реки, но стоило приблизиться к желанному берегу, как он растворялся в колеблющемся воздухе. Но страшнее всего были змеи. Казалось, будто какой-то враждебный бог собрал их со всей Ливии, чтобы помешать героям достигнуть цели.

Вряд ли кто-нибудь остался бы в живых среди этого полчища гадов, если бы не Медея. Идя первой, она телодвижениями и речью завораживала змей, заставляя их отползать в стороны и поднимать головы, словно приветствуя пришельцев. Им пришлось идти по коридору, образованному тысячами змей.

И все же прорицатель Мопс наступил на одну зазевавшуюся гадину. Она ужалила его в ногу. Прощаясь с друзьями, герой, прославившийся в битве с кентаврами и Калидонской охоте, поведал, что ему суждено было умереть от укуса змеи и никто, даже сама Медея не могла предотвратить эту кончину.

На следующее утро скитальцы еще издали увидели струящуюся реку. Это было не обманчивое видение, а настоящая река с берегами, поросшими камышом, с животными, шедшими на водопой. Сняв с плеч корабль, путники спустились к реке и пили, черпая божественную влагу ладонями.

Река привела аргонавтов к большому озеру. Впервые за много дней они опустили «Арго» не на песок, а в его родную стихию и дали отдых своим плечам. Об этом озере герои слышали еще у себя на родине и знали, что оно называется Тритонидой. Никому из смертных еще не удавалось его увидеть. Никому не известно, соединяется ли оно с морем, а если есть путь, доступен ли он для «Арго».

Решили принести жертву богу озера. В волны бросили медный треножник, проделавший путь от Иолка. Едва жертва скрылась под водой, как оттуда поднялось, помахивая зеленой головой, страшилище с пастью, усеянной острыми зубами.

В ужасе отпрянули аргонавты от борта. Тритон же, простирая покрытую чешуей лапу, прохрипел:

– Там выход к морю. Мое озеро соединяется с ним узким проливом. Гребите за мной, а по проливу я вас потащу.

Герои взялись за весла, а когда достигли прохода, бросили за борт канат, замотав его конец вокруг мачты. Схватил Тритон канат зубами и повлек судно. Пролив был настолько узок, что весла упирались в его берега.

В открытом море Тритон, взмахнув своим дельфиньим хвостом, погрузился в пучину. Радостным криком приветствовали аргонавты родную стихию, забыв, сколько она принесла им бед. Высадившись на берег, они воздвигли алтари в честь своих спасителей – Посейдона и сына его Тритона. Отдохнув на суше, утром они взошли на «Арго» и поплыли, гонимые Зефиром.

Десять дней длилось плавание по густокудрому морю. Мореходы не знали забот. Посейдон охранял «Арго» от бурь, подводных камней и мелей. И все же не сумел он предотвратить преграды, что стали на пути героев.

Медное чудище Крита

Держа курс на гору Дикте, «Арго» входил в тихую бухту. Вот-вот они высадятся на берег и погрузят потрескавшиеся от жажды губы в ледяные струи ручья. Но вдруг, словно с неба, обрушились огромные камни.

– Талос! – вскрикнул Анкей, показывая на утес.

Огромное тело великана можно было принять за сосну и по росту, и по медной окраске. Давно уже не было на Крите Европы, которую Зевс поручил охранять Талосу, а медное чудище продолжало обходить остров, препятствуя высадке мореходов.

Знали аргонавты, что Талос несокрушим, но в одном месте его тела, у лодыжки, имеется вместо меди тонкая кожица. Если попасть в это место, из единственной его жилы вытечет кровь цвета свинца. Но кто на таком расстоянии сумеет угодить в него стрелой?!

Анкей уже разворачивал кормило, когда за спиной послышался голос Медеи:

Пробравшись по настилу между лавок, где сидели на веслах аргонавты, к носу, близ которого находился Ясон, Медея впилась в Талоса взглядом и запела. Голос ее наполнил пространство, струясь из губ, словно яд. Затих ветер, застыли травы. Медея призывала духов, незримо витавших среди живых в собачьем облике.

Талос вдруг зашатался. Так растущая на утесе сосна, корни которой обнажены ветрами, качается долго со скрипом и вдруг, бездыханная, с шумом валится в море.

Всю ночь провели герои на Крите вблизи пещеры, считавшейся местом рождения Зевса. Впрочем, по мнению других, он родился в другой пещере, на горе Иде.

Едва появилась колесница зари, аргонавты воздвигли алтарь в честь Афины Минойской , набрали воды и взошли на корабль, чтобы покинуть остров до начала волнения моря. Путь их лежал к Эгине .

Снова в Иолке

Знакомый всем до сердечной дрожи зубчатый силуэт Пелиона вызвал на палубе бурную радость. Препятствия позади! Еще немного, и можно будет ступить на твердую землю, обнять близких. Наверное, потеряли они всякую надежду на встречу!

Но нет! Их помнят! Гавань заполнилась людьми, узнавшими издалека если не мореходов, то корабль, равного которому еще не держало море в своих объятиях. Чем ближе берег, тем явственнее волнение встречающих. В приветственных жестах вскинуты руки. В воздух взлетели петасы. «Арго» развернулся и коснулся левым бортом мола. И еще не успели сбросить к просмоленным столбам корабельные канаты, как Ясон спрыгнул на берег. В его руках шкура, словно расшитая золотыми колечками. Он развернул ее и вскинул над головой. Агора и все улицы до акрополя, где высится царский дворец, огласились громовыми криками: «Золотое руно! Золотое руно!»

Вот уже вся команда на берегу. К мореходам подбегают, целуют, стискивают в объятиях. Ясон ищет нетерпеливым взглядом отца и братьев. Кто-то из толпы говорит: «Не жди! Их убил Пелий». Нет, не так представлял себе Ясон возвращение в Иолк! Он мечтал познакомить отца и братьев с молодой женой, ввести ее во дворец.

Супруги поселились в доме одного из аргонавтов. Первые дни не было отбоя от посетителей. Все хотели разузнать о далеком Понте, об опасностях, ждущих мореходов на его далеких берегах, о ценах на лес и на рабов. С улыбкой объяснял Ясон, что ни разу не побывал на агоре и не приценился ни к одному товару, что в его мыслях было одно золотое руно.

Вскоре зачастили другие гости. Они шли к Медее. В городе распространился слух, что Медея – волшебница и может возвращать молодость. К ней тащили старых баранов и охотничьих собак, чтобы превратить их в ягнят и щенят. И конечно, слух об этих чудесах не обошел дворца. Дочери Пелия привели на веревке старого козла.

Медея (слева) произносит последние слова заклинания, и из котла выскакивает омоложенный баран. Одна из дочерей Пелия (справа) взволнованно простирает руку

Медея, орудовавшая во дворе, разожгла дрова под медным котлом. Выкрикивая непонятные слова, она бросала в закипавшую воду травы, привезенные из Колхиды. Когда из котла повалил пар, распространился аромат, которым, наверное, пропитан Кавказ. Обходя котел с пляской, Медея бросала в него части разрезанного ею козла. Прошло совсем немного времени, и из котла прямо в руки волшебницы выпрыгнул очаровательный белый козленок.

Ясон, бродивший по городу, увидел, как дочери его недруга несли козленка, ликующе показывая его всем встречным.

Вернувшись домой, Ясон недовольно сказал Медее:

– Я бы на твоем месте не стал награждать этих дур козленком. Зачем отнимать у старого козла Пелия его четвероногого приятеля?

– Ты думаешь, – улыбнулась Медея, – дочерям Пелия нужен козленок?

Ясон вспомнил сказанное Медеей в гавани и понял ее хитрость. И в самом деле, вскоре явилась одна из дочерей Пелия и обещала Медее много золота и драгоценностей, если она вернет молодость царю. Долго торговалась Медея, во много раз возросла обещанная награда, прежде чем она наконец дала согласие.

На следующий же день после того, как был решен вопрос о цене, привели сестры трясущегося от старости Пелия.

Волшебница неторопливо разожгла дрова под котлом, бросила в воду травы, а разрезать старика предложила самим дочерям, объяснив, что это необходимо для успеха. Кое-как они справились с этим и сами же побросали в котел руки, ноги, голову и части туловища отца. Но сколько они ни ждали, что из котла выпрыгнет младенец или мальчик Пелий, этого не произошло – Медея бросила в воду не те травы.

Узнал о неудаче с омоложением Пелия его сын Акаст. Не мог он обвинить чужеземку в убийстве, ибо старца зарезали его сестры – Пелиады. Но волшебство, приведшее к смерти, явилось достаточным поводом для изгнания Медеи, а вместе с ней и Ясона из Иолка .

Месть Медеи

Долго странствовали по землям пеласгов и ахейцев изгнанники, отвергаемые всеми. Нашелся лишь один муж, который принял беглецов. Это был царь Эфиры Креонт, не испугавшийся чар Медеи. Супруги нашли в Эфире свой дом. Здесь у них родились близнецы, зачатые во время скитаний, а потом еще один сын .

Прошло десять лет, и Креонт стал замечать, что Ясон охладевает к Медее. Как-то во время дружеского посещения дворца на его пути оказалась юная царевна Главка. Ясон пленился ее красотой и, не долго думая, предложил Медее вместе с детьми покинуть Эфиру.

Страшным было горе Медеи. Она, любившая Ясона и родившая ему сыновей, никак не могла понять, как он решился на такое предательство. Во весь голос она вопила и звала в свидетели богов, что Ясон поклялся быть ей верным. Отказываясь от пищи, день и ночь Медея отдавала себя на растерзание мукам памяти. Кормилица пыталась привести к ней детей, надеясь, что это принесет успокоение, но Медея кипела злобой, видя в них отпрысков предателя.

Однажды в отчаянии она вышла к женщинам Эфиры, чтобы излить им свою душу. Рассказывая о себе, она рисовала горькую женскую долю, мало чем отличающуюся от рабской. Весть о том, что чужеземка бунтует женщин, достигла царского дворца. Креонт поспешил к Медее и объявил ей свою волю: она должна немедленно покинуть Эфиру. Изобразив показное смирение, Медея упросила царя дать ей день на сборы.

План мести Медея продумала до конца. Встретившись с Ясоном, она смиренно просила его убедить Креонта оставить в Эфире сыновей. Чтобы заручиться поддержкой невесты, она передала ей в дар дорогое одеяние и золотой венец. Не догадываясь, что они пропитаны ядом, Главка надевает их и гибнет в страшных муках. Погиб и Креонт, пытаясь оторвать одеяние, прилипшее к телу дочери. Желая доставить Ясону еще больше горя, Медея убивает детей и на колеснице, запряженной крылатыми драконами, уносится в небо.

Недолго после этого прожил Ясон в Эфире. Осунувшийся и постаревший до неузнаваемости, он покинул город, принесший ему столько мук. Его видели бродящим по горам. Пастухи поили его молоком, принимая за нищего. Выходя к морю, он питался скользкими моллюсками или выброшенными на берег раками. Однажды он оказался у полузанесенного песком судна. В его помутневших глазах вспыхнули огоньки. Он узнал «Арго», такую же никому не нужную развалину, как он сам. В потрясенной памяти ожила далекая юность. Он слышал хлопанье парусов, треск сталкивающихся скал, голоса друзей, видел воодушевленные надеждой лица. Где они теперь? Ушли ли в царство теней или, как он, доживают свой век, вспоминая о дерзкой молодости, промелькнувшей в виноцветном Понте, как пенный след их корабля?

С моря резко подул Борей. Зябко закутавшись в гиматий, Ясон опустился рядом со старым другом на влажный песок. Разыгравшаяся ночью буря разрушила корабль и погребла старца под его обломками. Так был наказан богами герой, воспользовавшийся колдовским искусством чужеземки и не сумевший противопоставить ей мужскую волю.

У каждого из народов Древнего мира были свои божества, могущественные и не очень. Многие из них обладали необычными способностями и были владельцами чудесных артефактов, дающих им дополнительные силы, знания и, в конечном итоге, власть.

Аматэрасу («Великая богиня, озаряющая небеса»)

Страна: Япония
Суть: Богиня Солнца, правительница небесных полей

Аматэрасу - старшая из троих детей бога-прародителя Идзанаки. Появилась на свет из капель воды, которой тот омывал левый глаз. Она получила во владение верхний небесный мир, в то время как её младшим братьям достались ночь и водное царство.

Аматэрасу научила людей возделывать рис и ткать. От неё ведёт свою родословную императорский дом Японии. Она считается прабабушкой первого императора Дзимму. Подаренные ей рисовый колос, зеркало, меч и резные бусы стали священными символами императорской власти. По традиции одна из дочерей императора становится верховной жрицей Аматэрасу.

Юй-Ди («Нефритовый государь»)

Страна: Китай
Суть: Верховный владыка, император Вселенной

Юй-Ди появился на свет в момент сотворения Земли и Неба. Ему подвластны и Небесный, и Наземный, и Подземный миры. Все остальные божества и духи находятся у него в подчинении.
Юй-Ди абсолютно бесстрастен. Он восседает на троне в расшитом драконами халате с нефритовой дощечкой в руках. У Юй Ди есть точный адрес: бог живёт во дворце на горе Юйцзиншань, который напоминает двор китайских императоров. При нём функционируют небесные управы, отвечающие за различные природные явления. Они и выполняют всевозможные действия, до которых не снисходит сам владыка неба.

Кетцалькоатль («Пернатый змей»)

Страна: Центральная Америка
Суть: Творец мира, владыка стихий, создатель и учитель людей

Кетцалькоатль не только создал мир и людей, но и обучил их важнейшим умениям: от земледелия до астрономических наблюдений. Несмотря на свой высокий статус, действовал Кетцалькоатль порой весьма своеобразно. Например, чтобы добыть для людей маисовые зёрна, он проник в муравейник, сам обернувшись муравьём, и выкрал их.

Кетцалькоатль изображался как в виде покрытого перьями змея (тело символизировало Землю, а перья – растительность), так и бородатым мужчиной в маске.
Согласно одной из легенд, Кетцалькоатль добровольно отправился в заокеанское изгнание на плоту из змей, пообещав вернуться. Из-за этого ацтеки первоначально приняли предводителя конквистадоров Кортеса за возвратившегося Кетцалькоатля.

Баал (Балу, Ваал, «Владыка»)

Страна: Ближний Восток
Суть: Громовержец, бог дождя и стихий. В некоторых мифах - творец мира

Баал, как правило, изображался или в виде быка, или скачущим на облаке воином с копьём-молнией. Во время празднеств в его честь происходили массовые оргии, часто сопровождавшиеся членовредительством. Считается, что Баалу в некоторых местностях приносились и человеческие жертвы. От его имени произошло название библейского демона Вельзевула (Балл-Зебула, «Повелителя мух»).

Иштар (Астарта, Инанна, «Госпожа небес»)

Страна: Ближний Восток
Суть: Богиня плодородия, секса и войны

Иштар, сестра Солнца и дочь Луны, ассоциировалась с планетой Венера. С легендой о её путешествии в подземное царство был связан миф о ежегодно умирающей и возрождающейся природе. Часто она выступала в роли заступницы людей перед богами. В то же время, Иштар была ответственна за различные распри. Шумеры даже называли войны «танцами Инанны». Как богиня войны, она зачастую изображалась верхом на льве, и, вероятно, стала прообразом Вавилонской блудницы, сидящей на звере.
Страсть любвеобильной Иштар была губительна и для богов, и для смертных. Для её многочисленных возлюбленных всё обычно заканчивалось большими неприятностями или даже смертью. Отправление культа Иштар включало храмовую проституцию и сопровождалось массовыми оргиями.

Ашшур («Отец богов»)

Страна: Ассирия
Суть: Бог войны
Ашшур – главный бог ассирийцев, бог войны и охоты. Его оружием был лук со стрелами. Как правило, изображался Ашшур вместе с быками. Другой его символ – солнечный диск над древом жизни. Со временем, когда ассирийцы расширили свои владения, он стал считаться супругом Иштар. Верховным жрецом Ашшура был сам ассирийский царь, а его имя часто становилось частью царского имени, как, например, у знаменитого Ашшурбанапала, а столица Ассирии так и называлась, Ашшур.

Мардук («Сын чистого неба»)

Страна: Месопотамия
Суть: Покровитель Вавилона, бог мудрости, владыка и судья богов
Мардук победил воплощение хаоса Тиамат, вогнав в её пасть «злой ветер», и завладел принадлежавшей ей книгой судеб. После этого он рассёк тело Тиамат и создал из них Небо и Землю, а затем сотворил весь современный, упорядоченный мир. Другие боги, видя могущество Мардука, признали его главенство.
Символ Мардука - дракон Мушхуш, смесь скорпиона, змеи, орла и льва. С частями тела и внутренностями Мардука отождествлялись различные растения и животные. Главный храм Мардука - огромный зиккурат (ступенчатая пирамида) стал, вероятно, основой легенды о Вавилонской башне.

Яхве (Иегова, «Он Сущий»)

Страна: Ближний Восток
Суть: Единый племенной бог иудеев

Основной функцией Яхве была помощь избранному народу. Он дал иудеям законы и строго следил за их исполнением. При столкновениях с врагами Яхве оказывал избранному народу помощь, порой самую непосредственную. В одной из битв, например, он бросал во врагов огромные камни, в другом случае – отменил закон природы, остановив солнце.
В отличие от большинства других богов древнего мира, Яхве крайне ревнив, и запрещает поклоняться любым божествам, кроме себя. Ослушников же ждут суровые кары. Слово «Яхве» – замена тайного имени Бога, произносить которое вслух запрещено. Нельзя было создавать и его изображения. В христианстве Яхве иногда отождествляется с Богом-отцом.

Ахура-Мазда (Ормузд, «Бог Мудрый»)

Страна: Персия
Суть: Создатель Мира и всего хорошего, что есть в нём

Ахура-Мазда создал законы, по которым существует мир. Он наделил людей свободой воли, и они могут выбирать путь добра (тогда Ахура-Мазда будет всячески им благоволить) или путь зла (служение извечному врагу Ахура-Мазды Ангра-Майнью). Помощники Ахура-Мазды – сотворённые им благие существа ахуры. Он пребывает в их окружении в сказочном Гародмане, доме песнопений.
Образ Ахура-Мазды – Солнце. Он старше всего мира, но, в то же время, вечно юн. Ему ведомы и прошлое, и будущее. В конце концов, он одержит окончательную победу над злом, и мир станет совершенным.

Ангра-Майнью (Ахриман, «Злой дух»)

Страна: Персия
Суть: Воплощение зла у древних персов
Ангра-Майнью – источник всего плохого, что происходит в мире. Он испортил совершенный мир, созданный Ахура-Маздой, внеся в него ложь и разрушение. Он насылает болезни, неурожаи, стихийные бедствия, порождает хищных зверей, ядовитых растений и животных. Под началом Ангра-Майнью находятся дэвы, злые духи, исполняющие его злую волю. После того, как Ангра-Майнью и его подручные будут побеждены, должна наступить эра вечного блаженства.

Брахма («Жрец»)

Страна: Индия
Суть: Бог – творец мира
Брахма родился из цветка лотоса, а затем создал этот мир. По прошествии 100 лет Брахмы, 311 040 000 000 000 земных лет, он умрёт, а через такой же промежуток времени самозародится новый Брахма и создаст новый мир.
Брахма четырёхлик и четврёхрук, что символизирует стороны света. Его непременные атрибуты – книга, чётки, сосуд с водой из священного Ганга, корона и цветок лотоса, символы знания и власти. Живёт Брахма на вершине священной горы Меру, передвигается на белом лебеде. Описания действия оружия Брахмы Брахмастры напоминает описание ядерного оружия.

Вишну («Всеобъемлющий»)

Страна: Индия
Суть: Бог – хранитель мира

Главные функции Вишну – поддержание существующего мира и противостояние злу. Вишну проявляется в мире и действует через свои воплощения, аватары, самые известные из которых – Кришна и Рама. У Вишну синяя кожа, он носит жёлтые одежды. У него четыре руки, в которых он держит цветок лотоса, булаву, раковину и Сударшану (вращающийся огненный диск, его оружие). Вишну возлежит на гигантском многоголовом змее Шеша, который плавает в мировом Причинном океане.

Шива («Милостивый»)

Страна: Индия
Суть: Бог – разрушитель
Главная задача Шивы – разрушения мира в конце каждого мирового цикла с целью освобождения места для нового творения. Происходит это в процессе танца Шивы – Тандавы (поэтому Шиву иногда именуют танцующим богом). Впрочем, есть у него и более мирные функции – целителя и избавителя от смерти.
Шива восседает в позе лотоса на тигровой шкуре. На его шее и запястьях – браслеты-змеи. На лбу у Шивы - третий глаз (он проявился, когда жена Шивы, Парвати, в шутку закрыла ему глаза ладонями). Иногда Шиву изображают в виде лингама (полового члена в состоянии эрекции). Но иногда он изображается и гермафродитом, символизируя единение мужского и женского начал. По народным поверьям Шива – курит марихуану, поэтому такое занятие некоторые верующие считают способом его познания.

Ра (Амон, «Солнце»)

Страна: Египет
Суть: Бог Солнца
Ра, главный бог Древнего Египта, зародился из первичного океана по собственной воле, а затем сотворил мир, в том числе и богов. Он является персонификацией Солнца, и ежедневно с многочисленной свитой проезжает по небу в волшебной ладье, благодаря чему и становится возможной жизнь в Египте. Ночью ладья Ра проплывает по подземному Нилу через загробный мир. Око Ра (его иногда считали самостоятельным божеством) обладало способностью усмирять и подчинять врагов. Египетские фараоны вели своё происхождение от Ра, и называли себя его сыновьями.

Осирис (Усир, «Могущественный один»)

Страна: Египет
Суть: Бог возрождения, владыка и судья загробного мира.

Осирис научил людей земледелию. Его атрибуты связаны с растениями: корона и ладья – из папируса, в руках – связки тростника, а трон увит зеленью. Осирис был убит и разрублен на куски братом, злым богом Сетом, но воскрес при помощи своей жены и сестры Исиды. Однако, зачав сына Гора, Осирис не остался в мире живых, а стал владыкой и судьёй царства мёртвых. Из-за этого его часто изображали в виде спелёнатой мумии со свободными руками, в которых он держит скипетр и цеп. В Древнем Египте большим почитанием пользовалась гробница Осириса.

Исида («Трон»)

Страна: Египет
Суть: Богиня-заступница.
Исида – воплощение женственности и материнства. С мольбами о помощи к ней обращались все слои населения, но, в первую очередь, угнетённые. Особо она покровительствовала детям. А порой выступала и защитницей мёртвых перед загробным судом.
Исида смогла магическим путём воскресить своего мужа и брата Осириса и родить от него сына Гора. Разливы Нила в народной мифологии считались слезами Исиды, которые она проливает об Осирисе, оставшемся в мире мёртвых. Египетские фараоны именовались детьми Исиды; иногда её даже изображали в виде матери, кормящей фараона молоком из своей груди.
Известен образ «покрывало Исиды», означающий сокрытие тайн природы. Этот образ издавна привлекал мистиков. Недаром знаменитая книга Блаватской называется «Разоблачённая Изида».

Один (Вотан, «Провидец»)

Страна: Северная Европа
Суть: Бог войны и победы
Один – главный бог древних германцев и скандинавов. Он перемещается на восьминогом коне Слейпнире или на корабле Скидбладнир, размеры которого можно произвольно менять. Копьё Одина, Гугнир, всегда летит в цель и поражает наповал. Его сопровождают мудрые вороны и хищные волки. Один живёт в Вальхалле с дружиной из лучших павших воинов и воинственными девами-валькириями.
За то, чтобы получить мудрость, Один пожертвовал одним глазом, а ради постижения смысла рун девять дней провисел на священном дереве Иггдрасиль, прибитый к нему собственным копьём. Будущее Одина предопределено: несмотря на своё могущество, в день Рагнарёка (битвы, предшествующей концу света) он будет убит гигантским волком Фефниром.

Тор («Гром»)

Страна: Северная Европа
Суть: Громовержец

Тор – бог стихий и плодородия у древних германцев и скандинавов. Это – бог-богатырь, защищающий от чудовищ не только людей, но и других богов. Тор изображался в виде великана с рыжей бородой. Его оружие – волшебный молот Мьёльнир («молния»), удержать который можно только в железных рукавицах. Подпоясывается Тор волшебным поясом, удваивающим силы. Он разъезжает по небу на колеснице, запряжённой козлами. Иногда он съедает козлов, но потом воскрешает их своим волшебным молотом. В день Рагнарёка, последней битвы, Тор расправится с мировым змеем Ёрмунгандом, но сам погибнет от его яда.

Как бог-конь Посейдон считался покровителем бега коней. В его честь на Истмийском перешейке и в Немее (Пелопоннес) устраивались общегреческие конные состязания – знаменитые Истмийские и немейские игры . Перед их началом, сдерживая нетерпеливых коней, возницы призывали Посейдона и молили его об успехе.

Оттеснение Посейдона в море и вооружение его трезубцем может быть прослежено по ряду мифов, прежде всего по мифу о соперничестве между Посейдоном и Афиной за обладание Аттикой. Афина выиграла спор, поскольку дала Аттике оливковое дерево, а Посейдон смог лишь выбить бесполезный соленый источник. Состязание бессмысленно, если Посейдон был уже к тому времени владыкой соленых вод. Если это был источник пресной воды, что вполне естественно для владыки земли и неба с его подземными водами и дождями, то, вероятно, существовал другой вариант мифа, в котором Посейдон давал Аттике столь необходимую ей пресную воду, как это было в Арголиде.

Но оставим «археологию» Олимпа и остановимся на том Посейдоне, который известен Гомеру как «синекудрый» и властвует над одними солеными водами. Ему мало дела до Олимпа, и обитает он на дне моря в великолепном дворце вместе с супругой Амфитритой, также, под стать ему, синеокой и вечношумящей. Амфитрита известна Гесиоду как одна из пятидесяти дочерей Нерея, однако по другой версии она океанида, дочь Океана и Тефиды, что по рангу более соответствует высокому положению Посейдона, которому не к лицу иметь тестем какого- то старца и целую кучу бедных родственниц.

Посейдон в сакральной позе с трезубцем в руке (роспись на сосуде)

Увидел Посейдон Амфитриту плещущейся вместе с подругами у острова Наксоса и долго любовался ею, пока не решил объясниться. Стыдливая морская дева, уйдя на глубину, поплыла к Атланту, стерегущему вход в Океан. Долго искал беглянку посланный за нею дельфин, а отыскав, доставил на спине к своему владыке. И стала Амфитрита для бога морей тем же, что Гера для Зевса и Персефона для Аида.

Превратившись в бога морей, Посейдон оттесняет его прежних владык – морских старцев. Протею доверяется пасти принадлежащие Посейдону несметные стада тюленей. Главк одним из вариантов мифа превращен в сына нового повелителя морей, нереиды вместе с тритонами составили его торжественную свиту, а тот Тритон, который успел отделиться от собратьев и обосноваться в Капаидском озере в Беотии, был отнесен к числу сыновей Посейдона и получил во владение озеро Тритониду в Ливии.

В рассказах Гомера о Посейдоне как владыке морей сохранились следы его былого господствующего положения как бога Неба и супруга Земли. Он считает себя равным Зевсу:

Посейдон участвует в мятеже против Зевса, не признает решения олимпийцев о возвращении на родину скитальца Одиссея и губит других героев, угодных олимпийским богам.

Как и Зевс, Посейдон имеет наряду с законной супругой множество возлюбленных – морских и земных дев и считается божественным отцом целого ряда героев, не уступая в этом брату. Среди них герой Афин Тесей, фессалийский герой Пелий и его брат-близнец Нелей, ставший героем Элиды и отцом мудрого Нестора, жестокий царь бебриков Амик, царь лестригонов Ламос, отец Паламеда Навплий, коринфские герои Скирон, превращенный афинской мифологической традицией в разбойника, и Беллерофонт, которого, впрочем, часто считали внуком, а не сыном Посейдона. Обилие порожденных им существ со звериными чертами и просто чудовищ и их необузданность дополняют архаический облик Посейдона. Наиболее известны среди первых – кони Арейон, Пегас и его брат Хрисаор, также мыслившийся крылатым, – отец трехглавого Гериона и, согласно некоторым мифографам, Ехидны, среди чудовищ и великанов – охотник Орион, киклоп Полифем.

Зевс со скипетром иперуном в руках (роспись на сосуде)

Одолев титанов, гигантов и Тифона, оттеснив брата Посейдона, Зевс обрел власть над землей и небом. Ему подчинились боги и люди, признав «дарователем жизни», защитником и спасителем, основателем городов, помощником воинов . Но он не всемогущ, ибо выше его судьба, и ему приходилось узнавать ее приговоры, обращаясь к жребию или помощи других богов. Так, по совету Геи он проглатывает свою первую супругу, мудрую Метиду, опасаясь, что от нее родится сын, превосходящий его по силе и уму. Полюбившуюся ему Фетиду Зевс отдал в жены смертному герою Пелею, поскольку ей было предначертано родить сына, более могущественного, чем отец.

Когда женой Зевса становится Фемида, в мире устанавливается неизменный порядок, поддерживаемый их дочерьми орами, богинями времен года. Хариты, шесть дочерей Зевса от океаниды Эвриномы, вносят в мир радость и изящество. Своим сестрам, рожденным, как и он, от брачного союза Крона и Реи, Зевс дает различные поручения. Старшей, Гестии, доверяет охранять неугасимый огонь во всяком очаге, который не должен никогда гаснуть. Деметре вручает плодородие полей и садов. Младшую из сестер, Геру, он берет в жены, поручив ей покровительство супружеству и семье. Распределяет он обязанности и среди своего рожденного от богинь потомства, и об устройстве жизни на Олимпе проявляет заботу. Узрев однажды с высоты красоту Ганимеда, юного сына троянского царя Троса, он то ли посылает за ним своего орла , то ли сам принимает облик этой царственной птицы, чтобы унести Ганимеда на Олимп, где тот становится виночерпием, Тросу же в возмещение за утрату дарит упряжку бессмертных коней.

Казалось бы, Зевс предусмотрел все, чтобы установленный им порядок был вечен и незыблем. Но то и дело появляются недовольные и соперники. Зевсу приходится постоянно прибегать к старому и испытанному оружию всех небесных властителей мира – громам и молниям, карая ими непокорных. Немало забот доставляет владыке Олимпа род человеческий, постоянно нарушающий его установления. Людей, чрезмерно расплодившихся и занявших всю землю, уже не усмирить молниями, и Зевс прибегает к более суровым мерам – к массовым истреблениям.

Зевс и Европа

Если верить мифам, могущественному Зевсу не сидится на Олимпе. И он постоянно спускается на землю, чтобы встретиться с приглянувшимися ему нимфами и смертными женами. Честолюбивые земные правители, желая пользоваться уважением своих подданных, сочинили множество историй, будто их бабушек и прабабушек тайно посещал сам Зевс . Наиболее известная из этих историй сделала возлюбленной Зевса прекрасную финикиянку Европу .

Однажды, когда Европа, дочь царя Сидона Агенора, гуляла со своими подругами на берегу моря, играя и собирая цветы, неведомо откуда появился ослепительно белый бык с рогами, загнутыми в виде полумесяца. Кажется, его привлекли забавы девушек, и он сам готов с ними поиграть. Мирно помахивая хвостом, он подходит к Европе и подставляет ей свою широкую спину. Ничего не подозревая, дева усаживается на спину мирного животного. Но бык внезапно становится бешеным. Его ласковые, любопытные глаза наливаются кровью, и он стремительно бросается в волны. Европе не остается ничего другого, как крепко держаться за рога.

Мировая мифология полна фантастических миров и королевств, которые существуют наряду с нашим собственным миром. Говорят, что во многие из них существуют входы, находящиеся в реальном мире, а это означает, что возможно многие из нас, по крайней мере, стояли на пороге некоторых довольно удивительных мест. Вот если бы мы еще знали волшебные слова, открывающие эти двери…

10. Сказочное королевство

Лес Кнокма (Knockma Woods) находится в дебрях западной части Ирландии и с ним связано несколько крупных легенд. По рассказам древних сказителей, легендарная королева-воительница Маэва была погребена под грудой камней на холме Конкма, и теперь сам холм якобы является входом в одно из сказочных королевств Ирландии. Управляемое королем Фионнбхаром (также известным под именем Финварра), сказочное королевство Коннахт существует только внутри одного из многих каменных кругов и волшебных колец, усеивающих гору.

Согласно легенде, однажды Финварра похитил красивую невесту ирландского лорда и унес в свое королевство. Лорд преследовал короля и свою невесту вплоть до самого холма и приказал своим людям начать копать, но каждую ночь, когда воины ложились спать, все ямы, которые им удавалось выкопать за день, были полностью восстановлены феями, прислуживающими Финварру. Чтобы предотвратить повторение подобного, лорд приказал насыпать соль вокруг холма и в конечном итоге сумел вырыть себе путь в сказочное королевство и вызволил свою жену.

Также в семейных легендах 18-го и 19-го веков упоминается, что Финварра якобы защищал близлежащий замок Хакет, следил за тем, чтобы винные погреба его владельцев постоянно были полны, а также обеспечивал победу их лошадей, в каких бы состязаниях они не участвовали. Однако лес Кнокма это не просто местная легенда или что-либо в этом духе, но и археологическая памятка, потому как в ходе раскопок здесь удалось обнаружить ряд неолитических поселений и каирнов (примеч. груд камней, насыпанных над захоронением) датирующихся около 6000-7000 до н.э.

9. Река Стикс

Греки верят, что река Стикс является главным входом загробный мир. Говорят, она семь раз огибает царство Аида, а ее вода чрезвычайно едкая, ядовитая и смертельно опасная. Кроме того, согласно слухам она течет между двумя массивными серебряными колоннами, охраняемыми нимфами, в честь которых она и получила свое название. Легенды гласят, что все это правда и что когда-то ее смертоносные воды убили одного из величайших лидеров в мировой истории.

По преданию, некогда Зевс заставлял богов пить воду из реки Стикс, которую использовали наподобие детектора лжи. Если они были лжецами, то теряли свой голос и способность двигаться в течение одного года. Эти симптомы устрашающе похожи на те, что наблюдались у Александра Великого, прежде чем он преждевременно скончался из-за неустановленной внезапно наступившей болезни в 323 г. до н.э. Прежде чем впасть в кому, греческий лидер страдал от колющих болей во внутренних органах и суставах, высокой температуры и потери голоса.

Эти симптомы также очень похожи на те, которые испытывает человек, когда в его организм попадает калихеамицин - токсин, вырабатываемый бактериями, находящимися в известняке, обнаруженном в высоких концентрациях в реке Мавронери. Она также известна под названием Черная вода, что вытекает из Пелопоннесских гор и уже давно считается реальным переходом на берег реки Стикс. Древнее предание гласит, что вода в ней была настолько ядовитой и смертельной, как и у мифического аналога, что единственное, чего она не могла повредить были лодки и плоты, сделанные из лошадиных копыт.

Если версия о смерти Александра Македонского верна, тогда можно предположить, что он умер не от малярии или брюшного тифа, как предполагалось ранее, а в действительности был отравлен человеком, сумевшим достать воду из мифической реки Стикс.

8. Затерянный город «Z»

Затерянный город «Z» является мифологическим городом, расположенным в дебрях Южной Америки. Предположительно, здесь проживала крупная, развитая цивилизация странно похожая на древние греческие города, полная всяческих сокровищ и богатств. Согласно рукописи, датируемой 16-м веком (примеч. также известной под названием «Рукопись 512»), этот город был населен белыми жителями и женщинами-воительницами. Но насколько бы мифические города ни казались выдумкой, существование этого города, похоже, не так уж маловероятно. На территории Южной Америки были огромные, неизведанные земли, которые теперь глубоко засыпаны под землей, так что у современных исследователей практически не осталось ни одного шанса узнать, что же похоронено в джунглях.

Одним из самых известных людей, отправившихся на поиски этого города и в результате бесследно исчезнувших, был полковник Перси Фосетт. Полковник, который держал свой предполагаемый маршрут в секрете, чтобы не позволить своим соперникам первым найти мифический город, исчез в джунглях Амазонки в 1925 году. Его экспедиция и дальнейшее исчезновение окутаны тайной, а его загадочные письма и сознательно ложные координаты позволяют дать всему этому несколько различных объяснений. Одна теория, на которой настаивают некоторые исследователи, заключается в том, что знаменитый исследователь на самом деле отправился в джунгли вовсе не для поисков потерянного города «Z», а для того, чтобы основать новый, базирующийся на основных принципах культа, которому поклонялся его сын, сопровождающий его в той экспедиции.

Хотя вышеприведенные предположения являются надуманными, одной вполне реальной вещью во всей этой истории остается сам город. Современные спутниковые изображения показали, что Фосетт искал город, совсем недалеко от того места, где по его словам он должен был находиться. Фосетт считал, что вход в мифический город расположен где-то в бассейне Амазонки между ее притоками Шингу и Тапажос, и более чем 200 глиняных структур, протянувшихся вдоль бразильской границы Боливии, позволяют предположить, что его теория была очень близка к правде. Современными учеными было подсчитано, что некоторые структуры восходят к 200 г. н.э., в то время как другие возникли тут относительно недавно - в 13-м веке. Вход в массивный блестящий город Фосетта по всей вероятности был только чуть дальше на юго-запад от того места, где его видели в последний раз.

До того, как была получена новая информация, длительное время предполагалось, что амазонские джунгли не позволяют вести на их территории широкое сельское хозяйство, а тем более построить гигантский город подобных размеров. Тем не менее, проведенные расчеты показывают, что город «Z» был когда-то домом для около 60 000 человек. На его территории были построены не только небольшие здания - некоторые из устроенных здесь памятников имели куда большие габариты, чем египетские пирамиды.

7. Шамбала

Мифическая страна Шамбала, наверное, более всего известна в западном мире как вымышленный рай, на основе которого были придуманы рассказы о Шангри-ла. Согласно буддийским сказаниям, Шамбала представляет собой тайное царство, где соблюдают буддийские ценности и традиции. Утопический мир также является домом для великого воина Гэсэра, возглавляющего орды праведников, которые в конечном итоге отправляются в человеческий мир для борьбы с нашими демонами.

Сегодня множество людей рассказывают о посещении Шамбала. В них говорится, что в Шамбалу можно войти через давно забытый охранный пост, созданный Александром Великим, российскую гору Белуха, поселение афганского суфийского сармунского братства и древний город Балх, граничащий с Тибетом в Гималаях, а также через долину Сатледжа в Индии. Генрих Гиммлер был убежден, что Шамбала была обителью арийской расы, и даже организовал семь экспедиций для ее поисков.

Тем не менее, вход в Шамбалу является куда сложнее, чем кажется. По словам Далай-ламы, вы не сможете увидеть вход, пока не достигнете состояния чистоты, подобной той, что свойственна мистическому городу. Многие люди считают, что это означает, будто вход не является физическим местом или точкой на карте, а состоянием души, и это значит, что все вышеперечисленные входы вполне могут быть реальными.

6. Ёми

Легенда о Ёми (или Ёми Но Куни) является частью японской мифологии, предшествующей широко распространенному буддизму. Согласно мифу, все творения мира были созданы богом по имени Изанаги (Izanagi) и его богиней - женой Изанами (Izanami). После того, как Изанами умерла, дав жизнь огню, убитый горем муж отправился в подземный мир, чтобы вернуть ее обратно.

Эта легенда имеет поразительное сходство с другими мифами, ведь в ней тоже говорится о том, что преисполненный решимости муж обнаружил под землей темное и мрачное место, где души, пытающиеся сохранить свои смертные тела обречены гнить вечно. Изанаги было запрещено смотреть на свою жену, пока они не достигнут поверхности, но, как и его многие мифологические коллеги, он мельком посмотрел на ее гниющее, полностью охваченное червями тело, не дождавшись конца пути. Разгневанная за то, что он осмелился посмотреть на нее в таком состоянии, Изанами отправила вслед за ним отвратительных демонов, чтобы те преследовали его, пока он не вернется обратно в преисподнюю навсегда, но он сумел бежать оттуда и запечатал вход в Ёми гигантским валуном. В ответ Изанами пообещала каждый день забирать в подземный мир по 1000 жизней, и Изанаги дал клятву ежедневно создавать еще по 1005 новых.

Сегодня туристы, приезжающие в японский город Мацуэ, могут посетить валун, который по преданиям Изанаги использовал для того, чтобы навсегда закрыть вход в подземный мир. Йомотсу Хирасака (официальное название входа в обитель мертвых) якобы находится за одним из валунов вблизи синтоистского храма Ия Шрин. Пока не ясно, какой именно валун скрывает легендарный вход, что может быть и к лучшему. Что же касается могилы Изанами, то она также находится неподалеку от святыни, построенной в ее честь.

5. Шибальба

На пике своего могущества, империя Майя растянулась по всей Мексике и Центральной Америке, а вера ее людей в потусторонний мир была сильна как никогда. Их местом последнего упокоения был потусторонний мир, известный под названием Шибальба, куда могли попасть только мертвые, и то только после того, как их душа преодолела всяческие препятствия, начиная от пересечения реки скорпионов, гноя, преследования стаей летучих мышей и заканчивая побегом от собаки, способной видеть в темноте.

Как мы уже упоминали ранее, существует несколько различных входов в Шибальбу, и недавно исследователи обнаружили еще один на полуострове Юкатан. Здесь расположены подземные и частично подводные руины крупного лабиринта пещер, внутри которых содержится несколько мрачных указателей того, что по предположению Майя должно было ожидать их в его конце.

Археологи обнаружили в этих пещерах 11 различных храмов, а также признаки человеческих жертвоприношений. Есть ряд артефактов, оставленных в качестве подношения мертвым, в том числе глиняная посуда, резные камни и керамические изделия. В ходе археологических раскопок в пещерах также удалось обнаружить огромные каменные колонны и структуры, построенные под водой, свидетельствующие о том, сколько времени, усилий и преданности потребовалось майя для создания своей святыни. Хотя до сих пор остается невыясненным, был ли создан миф о Шибальбе после открытия этих пещеры либо, наоборот, пещеры являются доказательством реальности данной легенды, но одно ясно наверняка – они точно были связаны друг с другом.

4. Врата Геенны

Согласно основным постулатам Вуду, проход через Врата Геенны напоминает собой нечто подобное на переход души от жизни к смерти. Поскольку предания Вуду отличаются друг от друга, точно также различаются и описания этих ворот. Согласно Вуду, которые практикуют в Новом Орлеане, геенна – это дух, существующий в загробной жизни, который часто описывается, как промежуточное состояние между жизнью и смертью. Врата Геенны это портал в загробную жизнь, состоящий из семи ворот. Душе требуется семь дней, чтобы пройти через все ворота, и если ей это не удастся, она может вернуться на Землю в виде зомби. Некоторые практикующие Вуду считают, что семь врат расположены на семи различных кладбищах Нового Орлеана, хотя точное местоположение и численный порядок ворот является тайной за семью печатями. Разбросанные по всему городу и его кладбищам подсказки, оставленные здесь для тех, кто достаточно хорошо осведомлен, чтобы их расшифровать, часто напоминают собой символы некоторых божеств Вуду.

Ворота якобы легче найти и открыть в такие праздничные дни, как Марди Гра и День Всех Святых, но найти их – это только начало проблемы. Ворота должны быть похожими, открываться в правильном порядке, и каждый из них имеет стражника, который требует соответствующего жертвоприношения. Но, согласно легендам, открытие ворот в неправильном порядке или не выполнение всех требований стражников, может вызвать появление злых и опасных духов, которые покинут иной мир для того, чтобы попасть в наш.

3. Сад, охраняемый Гесперидами

Согласно греческой мифологии, Гейя (примеч. богиня земли) преподнесла Гере свадебный дар в виде деревьев, плодами которых были золотые яблоки. Последние отдавали в сад Гесперид на хранение. Геркулесу было дано поручение украсть одно такое яблоко, что стало его одиннадцатым подвигом. И он выполнил свое задание, заняв место Атланта и подняв Землю, в то время как титан добыл ему один из золотых фруктов.

Предания гласят, что вход в сад был расположен в современном Ликсусе, прибрежном городе в Марокко. Будучи некогда шумным римским портом, теперь он полностью состоит из разрушенных стен и зданий, напоминающих собой руины. Среди них также находятся остатки одной из крупнейших городской отрасли производства товаров, а также фабрики создающей пасту из ферментированной рыбной кишки. Сад и его расположение упоминается в текстах морских песен, начиная со времен Эллинистической Греции, однако есть и другие предположения о его возможном местонахождении. К примеру, они касаются города Кирена и одного из островов у побережья Ливии.

2. Ньюгрейндж

Ньюгрейндж - массивная гробница, построенная в ирландской долине Бойн более 5000 лет назад. Это не только впечатляющее проявление невероятного мастерства наших предков, но и одним из входов в потусторонний мир, согласно кельтской мифологии. Последняя рассказывает о том, что некогда боги перемещались туда и назад между земным и их собственных мирами через специально подготовленные для этого и освящённые курганы по типу Ньюгрейнджа.

В народе говорили, что предполагаемый вход в великолепный зал для пиршества так называемых Владык Света, Ньюгрейндж, ведет в землю, где никто никогда не умирает, не стареет и не болеет. Там есть бесконечный запас продуктов питания и напитков, а также растут магические деревья, которые непрерывно приносят свои плоды. Старейшие сборники мифов, касающиеся Ньюгрейнджа, называют его вместилищем потустороннего воплощения реки Бойн, а также колодца, который является источником всей мудрости в мире. Деревья возле колодца сбрасывают свои орехи в воду, которая выпускает знания, содержащиеся в них, в реальный человеческий мир.

Следующий житель потустороннего мира, связанный с легендами о Ньюгрейндже это Дагда - один из старейших ирландских богов, которого часто ассоциируют со знанием, Солнцем и небом. Его сын, Энгус, тесно связан с Ньюгрейнджем, ведь, согласно легендам он родился всего за один день, который был остановлен силой кургана, собравшей в себе мощь последних девяти месяцев. Позже, Энгус обманул Дагду, отдав ему в распоряжение гробницу, представляющую собой вход в потусторонний мир, который он охраняет и по сей день.

1. Школомансе (или Некроситет)

Школомансе является мифической школой, о существовании которой вспоминалось только в румынском фольклоре, пока все рассказы о ней не были записаны английским писательницей по имени Эмили Жерар. Согласно Жерар, в Школомансе принимали за один раз только 10 учеников, а их обучением занимался сам дьявол. Тут они узнавали все о его заклинаниях и трюках, в том числе учились общению с животными и управлению погодой. После того, как столь своеобразная учебная программа была завершена, из школы выпускали только девять студентов. Последний оставался подле дьявола в качестве оплаты за уроки для всего класса, после чего тот отправлял его в бесконечно глубоко озеро, где он жил до тех пор пора, пока дьявол не призывал его к себе, чтобы сотворить еще больше молний.

Версия Джерард о Некроситете немного отличается от традиционного румынской легенды, которая была неправильно переведена. В румынском фольклоре, эта школа называется Соломонары (Solomanari) и находится в вымышленном мире, который существует параллельно с нашим. После прочтения работ Джерард, Брэм Стокер использовал идею о Некроситете в «Дракуле», чтобы объяснить, как семья Дракулы узнала об своих демонических способностях.

Озеро, где спит дракон дьявола и школа, где он преподает, как говорят, находится высоко в Карпатских горах, недалеко от румынского города Сибиу, в котором согласно старым преданиям каждый день наблюдаются грозы. Те, кто ищет дьявольское озеро, узнают о том, что они нашли его, когда видят груду камней, устилающей собой береговую линию водоема. Она обозначает место, где несчастные путешественники обмирают и попадают прямо под молнии дьявола.

+ Шлараффенланд

Шлараффенланд, иначе известный как Кокейн, был утопическим мифологическим городом лентяев. Те, кому удавалось найти туда путь, обретали там все, о чем только могли мечтать, особенно, когда дело доходило до еды. Стены домов здесь сделаны из больших кусков бекона, крыши – из пирогов и блинов, а заборы - из колбас. Вино бежит во всех фонтанах, в реках течет молоко вместо воды, а деревья в Шлараффенланде приносят пироги с мясом и фруктовые булочки вместо шишек. Даже погода тут сделана из пищи: снег создан из сахара, а град обрушивается на ее жителей в виде драже. Кроме того, здесь также можно зарабатывать деньги буквально во сне.

В отличие от многих мифических мест, Шлараффенланд не доступен только тем, кто был чрезвычайно хорошим или праведным человеком, кроме этого мечтающий туда добраться также должен быть чрезвычайно голодным. В легендах говорилось, что для того чтобы попасть туда, необходимо идти в сторону Северного Хоммелена (город, расположившегося около северной границы Франции) и искать виселицу. Вход в мир лентяев представляет из себя массивную гору каши, и её можно безошибочно найти. Те, кто стремится попасть в этот город, должны в буквальном смысле слова проесть свой путь через горы, поэтому большой аппетит здесь только приветствуется.

Материал подготовила Наталья Закалык - по статье с сайта listverse.com

Copyright сайт © - Данная новость принадлежит сайт, и являются интеллектуальной собственностью блога, охраняется законом об авторском праве и не может быть использована где-либо без активной ссылки на источник. Подробнее читать - "об Авторстве"

Почитать ещё:

Краткие сведения об основных эллинских богах вы можете получить в статьях Боги Древней Греции – список и описание и Олимпийские боги Древней Греции

Старшее поколение богов Древней Греции

Согласно мифам о богах Древней Греции в основе вселенной лежал Хаос – первоначальная пустота, мировой беспорядок, из которого благодаря Эросу – первой действующей силе – родились первые древнегреческие боги: Уран (небо) и Гея (земля), ставшие супругами. Первыми детьми Урана и Геи были сторукие великаны, превосходившие всех силой, и одноглазые циклопы (киклопы). Всех их Уран связал и сбросил в Тартар – мрачную бездну подземного мира. Потом родились титаны, младший из которых Кронос оскопил своего отца серпом, данным ему матерью: она не могла простить Урану гибели своих первенцев. Из крови Урана родились Эринии – ужасного вида женщины, богини кровной мести. От соприкосновения части тела Урана, брошенной Кроносом в море, с морской пеной родилась богиня Афродита, которая, по другим источникам, является дочерью Зевса и титаниды Дионы.

Уран и Гея. Древнеримская мозаика 200-250 по Р. Х.

После того как бог Уран отделился от Геи, титаны Кронос, Рея, Океан, Мнемосина (богиня памяти), Фемида (богиня правосудия) и другие вышли на поверхность земли. Таким образом, титаны оказались первыми существами, жившими на земле. Бог Кронос, благодаря которому его братья и сестры освободились от заключения в Тартаре, стал править миром. Он женился на своей сестре Рее. Так как Уран и Гея предсказали ему, что собственный сын лишит его власти, он проглатывал своих детей, как только они рождались.

Боги Древней Греции – Зевс

См. также отдельную статью .

По древнегреческим мифам, богине Рее было жаль своих детей, и, когда у нее родился младший сын Зевс, она решила обмануть мужа и подала Кроносу камень, завернутый в пеленки, который тот и проглотил. А Зевса она спрятала на острове Крит, на горе Иде, где его воспитали нимфы (божества, олицетворяющие силы и явления природы,– божества источников, рек, деревьев и т. п.). Коза Амалфея кормила бога Зевса своим молоком, за что Зевс впоследствии поместил ее в сонм звезд. Это нынешняя звезда Капелла. Став взрослым, Зевс решил взять власть в свои руки и заставил отца изрыгнуть всех проглоченных им детей-богов. Их было пятеро: Посейдон, Аид, Гера, Деметра и Гестия.

После этого началась «титаномахия» – война за власть между древнегреческими богами и титанами. Зевсу в этой войне помогли сторукие великаны и циклопы, которых он для этого вывел из Тартара. Циклопы выковали богу Зевсу громы и молнии, богу Аиду – шлем-невидимку, богу Посейдону – трезубец.

Боги Древней Греции. Видеофильм

Победив титанов, Зевс низверг их в Тартар. Гея, разгневанная на Зевса за расправу с титанами, вступила в брак с мрачным Тартаром и произвела на свет Тифона, ужасное чудовище. Древнегреческие боги содрогнулись от ужаса, когда из недр земли вышел огромный стоголовый Тифон, огласивший мир ужасным воем, в котором слышался и лай собак, и рев разъяренного быка, и рычание льва, и человеческие голоса. Зевс испепелил молниями все сто голов Тифона, и, когда тот упал на землю, все вокруг стало плавиться от жара, исходившего от тела чудовища. Низвергнутый Зевсом в Тартар Тифон продолжает вызывать землетрясения и извержения вулканов. Таким образом, Тифон является олицетворением подземных сил и вулканических явлений.

Зевс мечет молнию в Тифона

Верховный бог Древней Греции, Зевс, по жребию, брошенному между братьями, получил во владение небо и верховную власть над всем сущим. Не властен он только над судьбой, олицетворяемой тремя его дочерьми Мойрами, прядущими нить человеческой жизни.

Хотя боги Древней Греции обитали в воздушном пространстве между небом и землей, местом их собраний была вершина горы Олимп, высотой около 3 километров, находившейся на севере Греции.

По имени Олимпа двенадцать главных древнегреческих богов называются олимпийскими (Зевс, Посейдон, Гера, Деметра, Гестия, Аполлон, Артемида, Гефест, Арес, Афина, Афродита и Гермес). С Олимпа боги нередко спускались на землю, к людям.

Изобразительное искусство Древней Греции представляло бога Зевса в виде зрелого мужа с окладистой курчавой бородой, с волнистыми волосами до плеч. Атрибутами его являются громы и молнии (отсюда его эпитеты «громовержец», «молниевержец», «тучегонитель», «тучесобиратель» и др.), а также эгида – сделанный Гефестом щит, потрясая которым Зевс вызывал бури и дожди (отсюда эпитет Зевса «эгиох»– эгидодержавный). Иногда Зевс изображается с Никой – богиней победы в одной руке, со скипетром в другой и с орлом, сидящим у его трона. В древнегреческой литературе бог Зевс часто называется Кронидом, что означает «сын Кроноса».

"Зевс из Отриколи". Бюст IV в. до Р. Х.

Первое время правления Зевса, по понятиям древних греков, соответствовало «серебряному веку» (в отличие от «золотого века»– времени правления Кроноса). В «серебряном веке» люди были богаты, пользовались всеми благами жизни, но утратили невозмутимое счастье, так как лишились былой невинности, забывали воздавать должную благодарность богам. Этим они навлекли на себя гнев Зевса, сославшего их в преисподнюю.

После «серебряного века», по представлениями древних греков, наступил век «медный» – век войн и опустошений, затем – век «железный» (Гесиод вводит между медным и железным веками век героев), когда нравы людей настолько развратились, что богиня справедливости Дика, а с нею Верность, Стыдливость и Правдивость покинули землю, и люди стали в поте лица, тяжкими трудами добывать себе средства к существованию.

Зевс решил уничтожить род людской и сотворить новый. Он послал на землю потоп, от которого спаслись только супруги Девкалион и Пирра, ставшие родоначальниками нового поколения людей: по велению богов они бросали за спину камни, которые превратились в людей. Мужчины возникли из камней, брошенных Девкалионом, а женщины – из камней, брошенных Пиррой.

В мифах Древней Греции бог Зевс распределяет на земле добро и зло, им установлен общественный порядок, учреждена царская власть:

«Громораскатный, владыка державный, судья-воздаятель,
Любишь вести ты беседы с Фемидой, согбенно сидящей»
(из гомеровского гимна Зевсу, ст. 2–3; пер. В. В. Вересаева).

Хотя Зевс был женат на своей сестре, богине Гере, матерями его многочисленных детей стали в древнегреческих сказаниях и другие богини, и нимфы, и даже смертные женщины. Так, фиванская царевна Антиопа родила ему близнецов Зета и Амфиона, аргосская царевна Даная родила сына Персея, спартанская царица Леда – Елену и Полидевка, финикийская царевна Европа – Миноса. Таких примеров можно было бы привести много. Это объясняется тем, что, как было сказано выше, Зевс вытеснил многих местных богов, жены которых стали со временем восприниматься как возлюбленные Зевса, ради которых он изменял своей супруге Гере.

В особо торжественных случаях или при весьма значительных поводах Зевсу приносили «гекатомбу» – великую жертву из ста быков.

Боги Древней Греции – Гера

См. отдельную статью .

Богиня Гера, считавшаяся в Древней Греции сестрой и женой Зевса прославлялась как покровительница супружества, олицетворение супружеской верности. В древнегреческой литературе она изображается блюстительницей нравственности, жестоко преследующей ее нарушителей, особенно своих соперниц и даже их детей. Так, Ио, возлюбленная Зевса, была превращена Герой в корову (по другим греческим мифам бог Зевс сам превратил Ио в корову, чтобы спрятать ее от Геры), Каллисто – в медведицу, а сына Зевса и Алкмены, могучего героя Геракла , супруга Зевса преследовала всю его жизнь, начиная с младенческого возраста. Будучи защитницей супружеской верности, богиня Гера карает не только возлюбленных Зевса, но и тех, кто пытается склонить ее к неверности мужу. Так, Иксион, взятый Зевсом на Олимп, пытался добиться любви Геры, и за это, по ее требованию, не только был низвергнут в Тартар, но и прикован к вечно вращающемуся огненному колесу.

Гера – древнее божество, почитавшееся на Балканском полуострове еще до прибытия туда греков. Родиной ее культа был Пелопоннес. Постепенно в образе Геры соединились и другие женские божества, и она стала мыслиться как дочь Кроноса и Реи. По Гесиоду, она является седьмой женой Зевса.

Богиня Гера. Статуя эллинистического периода

Один из мифов Древней Греции о богах рассказывает, как Зевс, раздраженный покушением Геры на его сына Геракла, подвесил ее на цепях к небосклону, привязав к ногам тяжелые наковальни, и подверг бичеванию. Но это было сделано в порыве сильного гнева. Обычно же Зевс относился к Гере с таким уважением, что другие боги, бывая у Зевса на советах и на пирах, выказывали высокое почтение его супруге.

Богине Гере в Древней Греции присваивали такие качества, как властолюбие и тщеславие, толкавшие ее на расправу с теми, кто ставил свою или чужую красоту выше ее красоты. Так, в продолжение всей троянской войны она содействует грекам, чтобы наказать троянцев за предпочтение, отданное сыном их царя Парисом Афродите перед Герой и Афиной .

В браке с Зевсом Гера родила Гебу – олицетворение юности, Ареса и Гефеста. Впрочем, по некоторым преданиям, Гефеста она родила одна, без участия Зевса, от аромата цветов, в отместку за рождение им Афины из собственной головы.

В Древней Греции богиню Геру изображали высокой величавой женщиной, одетой в длинное платье и увенчанной диадемой. В руке она держит скипетр – символ своей верховной власти.

Вот в каких выражениях славит богиню Геру гомеровский гимн:

«Золототронную славлю я Геру, рожденную Реей,
Вечноживущих царицу с лицом красоты необычной,
Громкогремящего Зевса родную сестру и супругу
Славную. Все на великом Олимпе блаженные боги
Благоговейно ее наравне почитают с Кронидому
(ст 1–5; пер. В. В. Вересаева)

Бог Посейдон

Бог Посейдон, признававшийся в Древней Греции владыкой водной стихии (этот удел он получил по жребию, как Зевс – небо), изображается очень похожим на своего брата: у него такая же, как у Зевса, курчавая окладистая борода, такие же волнистые волосы до плеч, но у него свой атрибут, по которому его легко отличить от Зевса,– трезубец; им он приводит в движение и успокаивает морские волны. Он господствует над ветрами; очевидно, с морем было в Древней Греции связано представление о землетрясениях; этим объясняется применяемый Гомером по отношению к богу Посейдону эпитет «колебатель земли»:

«Землю и море бесплодное он в колебанье приводит,
На Геликоне царит и на Эглах широких. Двойную
Честь, о земли Колебатель, тебе предоставили боги:
Диких коней укрощать и спасать корабли от крушенья»
(из гомеровского гимна Посейдону, ст. 2–5; пер. В. В. Вересаева).

Трезубец, таким образом, нужен Посейдону для того, чтобы вызывать сотрясение земли, и для того, чтобы, раздвинув горы, создавать обильные водой долины; трезубцем бог Посейдон может ударить по каменной скале, и из нее тотчас забьет светлый ключ чистой воды.

Посейдон (Нептун). Античная статуя II в. по Р. Х.

По мифам Древней Греции, у Посейдона были споры с другими богами за обладание той или иной землей. Так, Арголида была бедна водой потому, что при споре Посейдона с Герой назначенный судьей аргосский герой Инах передал эту землю ей, а не ему. Аттика же подверглась наводнению из-за того, что боги решили спор Посейдона с Афиной (кому обладать этой страной) в пользу Афины.

Женой бога Посейдона считалась Амфитрита , дочь Океана. Но Посейдон, как и Зевс, питал нежные чувства и к другим женщинам. Так, матерью его сына, циклопа Полифема , была нимфа Фооса, матерью крылатого коня Пегаса – горгона Медуза и т. п.

Великолепный дворец Посейдона находился, по древнегреческим сказаниям, в глубине моря, где кроме Посейдона обитали и другие многочисленные существа, занимающие второстепенные места в мире богов: старец Нерей – древнее морское божество; нереиды (дочери Нерея) – морские нимфы, среди которых наиболее известны Амфитрита, ставшая женой Посейдона, и Фетида – мать Ахилла. Осматривать свои владения – не только морские глубины, но и острова, и прибрежные земли а иногда и земли, лежащие в глубине материка, – бог Посейдон отправлялся на колеснице, запряженной конями, имевшими вместо задних ног рыбьи хвосты.

В Древней Греции Посейдону как державному владыке морей и покровителю коневодства посвящены были Истмийские игры на Истме, Коринфском перешейке, у моря. Там же, в святилище Посейдона, находилась железная статуя этого бога, воздвигнутая греками в честь победы их на море, когда был разбит персидский флот.

Боги Древней Греции – Аид

Аид (Гадес), называемый в Риме Плутоном , получил по жребию подземный мир и стал его владыкой. Представление древних об этом мире отражено в древнегреческих именах подземного бога: Аид – невидимый, Плутон – богатый, так как все богатства, как минеральные, так и растительные, порождаются землей. Аид – повелитель теней умерших, и его называют иногда Зевсом Катахтоном – подземным Зевсом. Считаясь в Древней Греции олицетворением богатых недр земли, Аид не случайно оказался мужем Персефоны , дочери богини плодородия Деметры. Эта супружеская пара, не имевшая детей, в представлении греков, враждебна была всякой жизни и насылала на все живое непрерывный ряд смертей. Деметра не хотела, чтобы ее дочь оставалась в царстве Аида, но когда она просила Персефону вернуться на землю, та ответила, что отведала уже «яблока любви», т. е. съела часть полученного от мужа граната, и не может вернуться. Правда, две трети года она все-таки проводила с матерью по велению Зевса, потому что, тоскуя по дочери, Деметра перестала посылать урожай и заботиться о созревании плодов. Таким образом, Персефона в мифах Древней Греции олицетворяет взаимодействие между богиней плодородия, дарующей жизнь, заставляющей землю давать плоды, и богом смерти, отнимающим жизнь, увлекающим все порождения земли обратно в ее лоно.

Царство Аида имело в Древней Греции разные названия: Аид, Эреб, Орк, Тартар. Вход в это царство, по представлению греков, находился либо в южной Италии, либо в Колоне, близ Афин, либо в других местах, где были провалы и расселины. В царство бога Аида после смерти отправляются все люди и, как рассказывает Гомер , влачат там жалкое безрадостное существование, лишенные памяти о своей земной жизни. Полное сознание боги подземного мира сохраняли лишь немногим избранным. Из живых только Орфею , Гераклу , Тесею , Одиссею и Энею удалось проникнуть в Аид и вернуться на землю. Согласно мифам Древней Греции, у входа в Аид сидит зловещий трехглавый пес Цербер, на его шее шевелятся с грозным шипением змеи, и он не позволяет никому покинуть царство мертвых. В Аиде протекает несколько рек. Через Стикс перевозит души умерших старый лодочник Харон, взимавший за свой труд плату (поэтому в рот умершему клали монету для того, чтобы его душа могла расплатиться с Хароном). Если человек оставался непогребенным, Харон не пускал его тень в свою лодку, и ей суждено было вечно скитаться по земле, что считалось в Древней Греции величайшим несчастьем. Человек, лишенный погребения, будет вечно голодать и томиться жаждой, так как у него не будет могилы, у которой родственники делали бы возлияния и оставляли бы для него пищу. Другие реки подземного мира – Ахерон, Пирифлегетон, Коцит и Лета, река забвения (глотнув воды из Леты, усопший забывал все. Только испив жертвенной крови, душа умершего на время обретала прежнее сознание и способность говорить с живыми). Души очень немногих избранных живут отдельно от других теней в Элисии (или на Елисейских полях), упоминаемом в «Одиссее » и в «Теогонии »: там они пребывают в вечном блаженстве под покровительством Кроноса, как бы в Золотом веке; позже считалось, что в Элисий попадают все, посвященные в Элевсинские таинства .

Преступники, оскорбившие чем-либо древнегреческих богов, терпят в подземном царстве вечные муки. Так, фригийский царь Тантал , предложивший в пищу богам мясо своего сына, вечно страдает от голода и жажды, стоя по горло в воде и видя рядом с собой спелые плоды, а также пребывает в вечном страхе, потому что над головой его нависает готовая обрушиться скала. Коринфский царь Сизиф вечно втаскивает на гору тяжелый камень, который, едва достигнув вершины горы, скатывается вниз. Сизиф наказан богами за корыстолюбие и лукавство. Данаиды , дочери аргосского царя Даная, за убийство своих мужей вечно наполняют водой бездонную бочку. Эвбейский великан Титий за оскорбление богини Латоны лежит в Тартаре распростертый, и два коршуна вечно терзают его печень. Бог Аид вершит свой суд над умершими с помощью трех героев, прославившихся своей мудростью,– Эака, Миноса и Радаманта. Эак считался также привратником подземного царства.

По представлениям древних греков, царство бога Аида погружено во мрак и населено всякими ужасными существами и чудовищами. Среди них – страшная Эмпуса – вампир и оборотень с ослиными ногами, Эринии , Гарпии – богини вихря, полуженщина-полузмея Ехидна; здесь и дочь Ехидны Химера с головой и шеей льва, туловищем козы и хвостом змеи, здесь и боги различных сновидений. Над всеми этими демонами и чудовищами властвует трехглавая и трехтелая дочь Тартара и Ночи древнегреческая богиня Геката . Ее троякий облик объясняется тем, что она появляется и на Олимпе, и на земле, и в Тартаре . Но, по преимуществу, она принадлежит подземному миру, является олицетворением мрака ночного; она посылает людям тяжкие сны; ее призывают при совершении всякого рода колдовских действий и заклинаний. Поэтому служба этой богине совершалась ночью.

Циклопы, по мифам Древней Греции, выковали богу Аиду шлем-невидимку; очевидно, эта мысль связана с представлением о незримом приближении смерти к своей жертве.

Изображается бог Аид зрелым мужем, сидящим на троне с жезлом или двузубцем в руке, с Цербером у ног. Иногда рядом с ним богиня Персефона с гранатом.

Аид почти не появляется на Олимпе, поэтому его не причисляют к олимпийскому пантеону.

Богиня Деметра

Древнегреческая богиня Афина-Паллада – любимая дочь Зевса, родившаяся из его головы. Когда возлюбленная Зевса океанида Метида (богиня разума) ждала ребенка, который, по предсказанию, должен был превзойти силой своего отца, Зевс хитрыми речами заставил ее уменьшиться в размерах и проглотил. Но плод, которым была беременна Метида, не погиб, а продолжал развиваться у него в голове. По просьбе Зевса Гефест (по другому мифу Прометей) разрубил его голову топором, и из нее выскочила богиня Афина в полном воинском вооружении.

Рождение Афины из головы Зевса. Рисунок на амфоре второй половины VI в. до Р. Х.

«Пред Зевсом эгидодержавным
Прыгнула быстро на землю она из главы его вечной,
Острым копьем потрясая. Под тяжким прыжком светлоокой
Заколебался великий Олимп, застонали ужасно
Окрест лежащие земли, широкое дрогнуло море
И закипело волнами багровыми...»
(из гомеровского гимна Афине, ст. 7–8; пер. В. В. Вересаева).

Будучи дочерью Метиды, богиня Афина сама стала «Полиметидой» (многодумной), богиней разума и разумной войны. Если бог Арес упивается всяким кровопролитием, будучи олицетворением губительной войны, то богиня Афина вносит в войну элемент человечности. У Гомера Афина говорит, что боги не оставляют безнаказанным употребление отравленных стрел. Если появление Ареса наводит ужас, то присутствие в битве Афины дисциплинирует, воодушевляет и приносит примирение. Таким образом, в ее лице древние греки противопоставляли разум грубой силе.

Являясь древним микенским божеством, Афина сосредоточила в своих руках управление многими явлениями природы и сторонами жизни: в свое время она была и повелительницей небесных стихий, и богиней плодородия, и врачевательницей, и покровительницей мирного труда; она научила людей строить дома, обуздывать коней и т. п.

Постепенно древнегреческие мифы стали ограничивать деятельность богини Афины войной, внесением разумности в действия людей и женским ремеслом (прядением, ткачеством, вышиванием и т. п.). В этом отношении она родственна Гефесту, но Гефест – стихийная сторона ремесла, связанная с огнем; у Афины же и в занятии ремеслом превалирует разум: если для придания благородства искусству Гефеста понадобился его союз с Афродитой или харитой, то богиня Афина сама – совершенство, олицетворение культурного прогресса во всем. Афину чтили в Греции повсеместно, но особенно в Аттике, которую она выиграла в споре с Посейдоном. В Аттике она была любимым божеством, в ее честь главный город Аттики был назван Афинами.

Имя «Паллада», по-видимому, появилось после слияния культа Афины с культом древнего божества Палланта, который в представлении греков был гигантом, побежденным Афиной во время войны богов с гигантами.

Как воительница она – Паллада, как покровительница в мирной жизни – Афина. Ее эпитеты – «голубоглазая», «совоокая» (сова как символ мудрости была священной птицей Афины), Эргана (работница), Тритогенея (эпитет неясного значения). В Древней Греции богиня Афина изображалась по-разному, но чаще всего в длинном одеянии без рукавов, с копьем и со щитом, в шлеме и с эгидой на груди, на которой укреплена голова Медузы , подаренная ей Персеем ; иногда – со змеей (символ врачевания), иногда – с флейтой, так как древние греки считали, что Афина изобрела этот инструмент.

Богиня Афина не была замужем, она неподвластна чарам Афродиты, поэтому главный храм ее, находившийся в акрополе, носил название «Парфенон» (парфенос – дева). В Парфеноне была установлена огромная «хрисэлефантинная» (т. е. сделанная из золота и слоновой кости) статуя Афины с Никой в правой руке (работы Фидия). Недалеко от Парфенона, внутри стен акрополя стояла другая статуя Афины, бронзовая; блеск ее копья был виден мореходам, приближавшимся к городу.

В гомеровском гимне Афина названа градозащитницей. Действительно, в изучаемый нами период древнегреческой истории Афина – сугубо городское божество, в отличие, например, от Деметры, Диониса, Пана и др.

Бог Аполлон (Феб)

По мифам Древней Греции, когда мать богов Аполлона и Артемиды, возлюбленная Зевса, Латона (Лето) должна была стать матерью, ее жестоко преследовала Гера, ревнивая и безжалостная супруга Зевса. Все боялись гнева Геры, поэтому Латону гнали отовсюду, где бы она ни останавливалась. И лишь остров Делос, скитавшийся, как и Латона (по преданию он был когда-то плавучим), понял страдания богини и принял ее на свою землю. Он был, кроме того, прельщен ее обещанием родить на его земле великого бога, для которого там же, на Делосе, будет разбита священная роща и воздвигнут прекрасный храм.

На земле Делоса богиня Латона родила близнецов – богов Аполлона и Артемиду, получивших в честь его эпитеты – Делий и Делия.

Феб-Аполлон – древнейшее божество малоазийского происхождения. Когда-то его почитали как охранителя стад, дорог, путников, мореходов, как бога врачебного искусства. Постепенно он занял одно из главенствующих мест в пантеоне Древней Греции. Его два имени отражают его двойственную сущность: ясный, светлый (Феб) и губительный (Аполлон). Постепенно культ Аполлона вытеснил в Древней Греции культ Гелиоса , первоначально почитавшегося как божество солнца, и стал олицетворением солнечного света. Лучи солнца, живительные, но иногда и смертельно опасные (вызывающие засуху) воспринимались древними греками как стрелы «сребролукого», «далеко разящего» бога, поэтому лук – один из постоянных атрибутов Феба. Другой его атрибут Аполлона – лира или кифара – по форме напоминает лук. Бог Аполлон – искуснейший музыкант и покровитель музыки. Когда он появляется с лирой на пирах богов, его сопровождают музы – богини поэзии, искусств и наук. Музы – дочери Зевса и богини памяти Мнемосины. Муз было девять: Каллиопа – муза эпоса, Евтерпа – муза лирики, Эрато – муза любовной поэзии, Полигимния – муза гимнов, Мельпомена – муза трагедии, Талия – муза комедии, Терпсихора – муза танцев, Клио – муза истории и Урания – муза астрономии. Любимым местом пребывания муз считались горы Геликон и Парнас. Вот как автор гомеровского гимна к Аполлону Пифийскому описывает Аполлона-Мусагета (предводителя муз):

«Благоухают на боге одежды бессмертные. Струны
Страстно под плектром звучат золотым на божественной лире.
Мысли быстрее с земли на Олимп перенесшись, оттуда
Входит в палаты он Зевса, в собрание прочих бессмертных.
Тотчас желанье у всех появляется песен и лиры.
Сменными хорами песнь начинают прекрасные Музы...»
(ст. 6–11; пер. В. В. Вересаева).

Лавровый венок на голове бога Аполлона – память о его возлюбленной, нимфе Дафне, которая превратилась в лавровое дерево, предпочтя смерть любви Феба.

Врачебные функции Аполлона постепенно перешли к его сыну Асклепию и внучке Гигиее – богине здоровья.

В архаическую эпоху Аполлон-стреловержец становится самым популярным богом у древнегреческой аристократии. В городе Дельфы находилось основное святилище Аполлона – дельфийский оракул , куда приходили за предсказаниями и советами как частные лица, так и государственные деятели.

Аполлон – один из самых грозных богов Древней Греции. Другие боги даже немного побаиваются Аполлона. Вот как рассказывается об этом в гимне Аполлону Делосскому:

«По дому Зевса пройдет он – все боги, и те затрепещут.
С кресел своих повскакавши, стоят они в страхе, когда он
Ближе подступит и лук свой блестящий натягивать станет.
Только Лето остается близ молнелюбивого Зевса;
Лук распускает богиня и крышкой колчан закрывает,
С Фебовых плеч многомощных оружье снимает руками
И на колок золотой на столбе близ седалища Зевса
Вешает лук и колчан; Аполлона же в кресло сажает.
В чаше ему золотой, дорогого приветствуя сына,
Нектар отец подает. И тогда божества остальные
Тоже садятся по креслам. И сердце Лето веселится,
Радуясь, что родила луконосного, мощного сына»
(ст. 2–13; пер. В. В. Вересаева).

В Древней Греции бога Аполлона изображали стройным юношей с волнистыми кудрями до плеч. Он либо обнажен (у так называемого Аполлона Бельведерского лишь легкий покров ниспадает с плеч) и держит в руках пастушеский посох или лук (у Аполлона Бельведерского за плечами колчан со стрелами), либо в длинных одеждах, в лавровом венке и с лирой в руках – это Аполлон Мусагет или Кифаред.

Аполлон Бельведерский. Статую работы Леохара. Ок. 330-320 до Р. Х.

Примечательно то, что хотя Аполлон являлся в Древней Греции покровителем музыки и пения, он сам играет только на струнных инструментах – лире и кифаре, которые греки считали благородными, противопоставляя их «варварским» (чужеземным) инструментам – флейте и свирели. Недаром богиня Афина отказалась от флейты, предоставив ее низшему божеству – сатиру Марсию, так как при игре на этом инструменте у нее некрасиво надувались щеки.

Боги Древней Греции – Артемида

Бог Дионис

Дионис (Вакх), в Древней Греции – бог растительных сил природы, покровитель виноградарства и виноделия, в VII–V вв. до н. э. приобрел огромную популярность у простого народа в противовес Аполлону, культ которого был популярен у аристократии.

Однако этот быстрый рост популярности Диониса был как бы вторым рождением бога: культ его существовал еще во II тыс. до н. э., но потом был почти забыт. У Гомера Дионис не упоминается, и это свидетельствует о непопулярности его культа в эпоху господства аристократии, в начале I тыс. до н. э.

Архаическое изображение Диониса, такого, каким бог мыслился, по-видимому, до изменения культа,– зрелый муж с длинной бородой; в V–IV вв. до н. э. древние греки изображали Вакха изнеженным, даже несколько женоподобным юношей с виноградом или с венком из плюща на голове, и это изменение внешнего облика бога свидетельствует об изменении его культа. Не случайно в Древней Греции существовало несколько мифов, рассказывавших о борьбе, с которой внедрялся культ Диониса, и о сопротивлении, встретившем его появление в Греции. Один из этих мифов положен в основу трагедии Еврипида «Вакханки» . Устами самого Диониса Еврипид весьма правдоподобно рассказывает историю этого бога: Дионис родился в Греции, но был забыт у себя на родине и вернулся в свою страну только после того, как завоевал популярность и утвердил свой культ в Азии. Ему пришлось преодолевать сопротивление в Греции не потому, что он был там чужим, а потому, что он принес с собой чуждый Древней Греции оргиазм.

Действительно, вакхические празднества (оргии) в классическую эпоху Древней Греции были экстатическими, и момент экстаза был, очевидно, тем новым элементом, который был привнесен при возрождении культа Диониса и явился результатом слияния культа Диониса с восточными божествами плодородия (например, идущим с Балкан культом Сабасия).

В Древней Греции бог Дионис считался сыном Зевса и Семелы, дочери фиванского царя Кадма . Богиня Гера возненавидела Семелу и захотела ее погубить. Она убедила Семелу, чтобы та попросила Зевса явиться к своей смертной возлюбленной в обличье бога с громами и молниями, чего он никогда не делал (являясь к смертным, он изменял свой облик). Когда Зевс приблизился к дому Семелы, молния выскользнула из его руки и попала в дом; в пламени вспыхнувшего пожара Семела погибла, родив перед смертью слабого, не способного жить ребенка. Но Зевс не дал сыну погибнуть. Из земли вырос зеленый плющ, который прикрыл ребенка от огня. Затем Зевс взял спасенного сына и зашил его в свое бедро. В теле Зевса Дионис окреп и родился во второй раз из бедра громовержца. Согласно мифам Древней Греции, Диониса воспитывали горные нимфы и демон Силен, которого древние представляли себе как вечно пьяного, веселого старика, преданного своему воспитаннику-богу.

Вторичное внедрение культа бога Диониса отразилось в ряде рассказов не только о прибытии бога в Грецию из Азии, но и вообще о его путешествиях на корабле. Уже в гомеровском гимне мы находим рассказ о переезде Диониса с острова Икария на остров Наксос. Не зная, что перед ними бог, красивого юношу схватили разбойники, связали его прутьями и погрузили на корабль, чтобы продать его в рабство или получить за него выкуп. Но в пути с рук и ног Диониса сами собой слетели путы, и перед разбойниками начали совершаться чудеса:

«Сладкое прежде всего по судну быстроходному всюду
Вдруг зажурчало вино благовонное, и амвросийный
Запах вокруг поднялся. Моряки в изумленья глядели.
Вмиг протянулись, за самый высокий цепляяся парус,
Лозы туда и сюда, и в обилии гроздья повисли...»
(ст. 35–39; пер. В. В. Вересаева).

Обернувшись львом, Дионис растерзал предводителя пиратов. Остальные пираты, за исключением мудрого кормчего, которого Дионис пощадил, бросились в море и превратились в дельфинов.

Чудеса, описанные этом древнегреческом в гимне, – самопроизвольное спадание оков, возникновение фонтанов вина, превращение Диониса в льва и т. п., характерны для представлений о Дионисе. В мифах и в изобразительном искусстве Древней Греции бог Дионис часто представлен в виде козла, быка, пантеры, льва или с атрибутами этих животных.

Дионис и сатиры. Живописец Бригос, Аттика. Ок. 480 до Р. Х.

Свита Диониса (фиас) состоит из сатиров и вакханок (менад). Атрибут вакханок и самого бога Диониса – тирс (палочка, увитая плющем). У этого бога много имен и эпитетов: Иакх (вопящий), Бромий (дико шумящий), Бассарей (этимология слова неясна). Одно из имен (Лиэй) связано, очевидно, с чувством освобождения от забот, испытываемым при употреблении вина, и с оргиастическим характером культа, освобождающего человека от обычных запретов.

Пан и лесные божества

Пан был в Древней Греции богом лесов, покровителем пастбищ, стад и пастухов. Сын Гермеса и нимфы Дриопы (по другому мифу – сын Зевса), он родился с козлиными рогами и козлиными ногами, потому что бог Гермес, ухаживая за его матерью, принял облик козла:

«С нимфами светлыми он – козлоногий, двурогий, шумливый
Бродит по горным дубравам, под темною сенью деревьев,
Нимфы с верхушек скалистых обрывов его призывают,
Пана они призывают с курчавою грязною шерстью,
Бога веселого пастбищ. В удел отданы ему скалы,
Снежные горные главы, тропинки кремнистых утесов»
(из гомеровского гимна Пану, ст. 2–7; пер. В. В. Вересаева).

В отличие от сатиров, имевших такую же внешность, Пан изображался древними греками со свирелью в руках, тогда как сатиры – с виноградом или с плющом.

По примеру древнегреческих пастухов, бог Пан вел кочевую жизнь, бродя по лесам, отдыхая в глухих пещерах и наводя на заблудившихся путников «панический страх».

Лесных богов в Древней Греции было множество, и в отличие от главного божества они назывались панисками.