Страшные истории про психбольницу. Страшные истории и мистические истории

Корреспонденты «The Ufa-Room» общаются с очень разными людьми. И необычными… Эти люди рассказывают нам интересные истории, которыми мы в дальнейшем делимся со своими читателями. На этот раз герои и авторы рассказов - Уфимские психиатры и их пациенты. Все истории реальны, поэтому, чтобы не раскрывать врачебных тайн, имена указывать не будем… Истории короткие, но цепляющие. Кстати, если у вас неустойчивая психика и вам меньше 18 лет, дальше читать не советуем противопоказано! Содержатся элементы насилия!

Окулист

Нет, речь пойдет вовсе не о враче соответствующей специальности, а о пациенте психиатрической больницы. Это прозвище он получил благодаря своей особенности. Дело в том, что он развлекался тем, что выкалывал глаза другим пациентам. Вообще-то, вроде как, он не был буйным, довольно спокойный дяденька в возрасте. Но периодически добывая разными нечестными способами карандаши, ручки и вообще любые относительно острые предметы, он внезапно мог выколоть кому-нибудь глаз. Поскольку случаи были не единичными, да и на врачей мужчина посматривал косо, его максимально изолировали от всех острых предметов. Но окулист оказался находчивым и приноровился выкалывать глаза пальцем. Эффективность была в целом ниже, чем при использовании карандаша, но он совершенствовался… Абсолютно изолировать пациента было невозможно - процедуры, прогулки так или иначе проводили. Осознав, что окулист не останавливается на достигнутом, ему начали завязывать руки за спиной. На какое-то время его «офтальмологическая» практика прекратилась… Но лишь на какое-то время. Во время очередной прогулки, когда от него уже не ожидали (перерыв был довольно большим), он умудрился выколоть глаз одному из пациентов… пальцем ноги! Целеустремленность, достойная восхищения.

Мундир

История, достойная «Шинели» Гоголя. Один из пациентов был в прошлом военным. И все бы ничего, если бы он всю жизнь не ходил в одном и тоже военном мундире. Всегда. И днем и ночью. Форма была уже очень и очень старой, протертой, но он был верен ей! Романтика? Не скажите. Ведь когда мундир относили в стирку, он ходил голым, не признавая никакой другой альтернативы. Пациент был тяжелым, поэтому практически жил в психиатрической больнице… Прошло несколько лет, и вот после очередной стирки мундир пополз по швам. Его пытались хоть как-то восстановить, делали копию, но мужчина знал свой мундир и не согласился на замену. Когда любимой одежды не стало, он всю оставшуюся жизнь проходил голым. Даже зимой, когда нужно было перейти из одного корпуса в другой, он шел без одежды…

Скульптор

Один из пациентов психиатрической больницы страдал неврозом навязчивых состояний. Он считал, что должен постоянно творить. В противном случае произойдет что-то плохое. Он хорошо рисовал, и вообще, оказался действительно творческой личностью. Проблема заключалась в том, что по его мнению, нужно было что-то делать постоянно - рисовать, мастерить, лепить… Когда нужно было делать перерыв на обед, на сон, он очень нервничал. И еще ему казалось, что от любого его бездействия могут пострадать люди. Каким образом, он не знал. Более того, он понимал, что это патология и очень хотел излечиться. Помогла ему в этом трудотерапия. Его творческий трудоголизм оказался зимой очень полезным - он лепил из снега скульптуры, украшал территорию больницы, постепенно отвлекаясь от навязчивой мысли - если он сделает паузу, то случится что-то ужасное. Это один из положительных примеров, когда человек смог избавиться от своего недуга. Или, по крайней мере, минимизировать его.

Бегущая с волками

Самая обычная девушка видела и слышала волков. Они сопровождали ее почти постоянно. Большая стая во главе со своим вожаком. Она понимала их. Нередко, находясь дома, она могла услышать, что во дворе призывно воют ее волки. Она выходила на балкон и видела стаю, а иногда только одного вожака. Когда она выходила гулять, они следовали за ней, она могла погладить любого из них, запустить пальцы в густую, красивую шерсть. Они понимали ее, как никто… Они были реальны. Настоящих друзей среди людей у девушки не было, потому что никто не верил в ее стаю, а сколько раз было, что они защищали ее от нападения бандитов, от плохих парней с улицы. Девушка могла часами проводить в лесу, куда она уходила, чтобы пообщаться с волками, в лесу, откуда они приходили… Девушка страдала шизофренией. После курса лечения, она сказала то, от чего мурашки пошли по коже:

Да, я почувствовала эффект. Теперь у меня вообще нет друзей. Спасибо.

Белочка

Один мужчина страдал алкоголизмом. Много-много лет беспробудного пьянства, которое уже достало жену. Как-то раз, она решила вопрос просто - наготовила разной еды, убрала все спиртосодержащее из дома, оставила пьяного мужа просыпаться, и закрыла его снаружи. А сама на пару дней уехала к подруге. По возвращении через два дня она увидела идиллическую картину: муж сидел на стуле посередине комнаты, напротив другого пустующего стула и обсуждал с кем-то подвиги, совершенные в Ледовом побоище. Говорил он при этом очень убедительно, а на недоумевающий взгляд жены «представил» своего собеседника:

Маша, это черт. За тобой пришел, но тебя не было дома!.. Все, можешь забирать ее, достала уже.

Женщина вызвала соответствующую бригаду. Диагноз: Алкогольный делирий, или попросту - белая горячка.

Письмо от души

Вот, что написала одна из пациенток психиатрической больницы на вопрос, что бы ты сделала со своими обидчиками? Ответ получили на 2 листах формата А4. Большая часть вырезана, но общий смысл такой:

«Сначала я бы привязала его к батарее. К горячей батарее, очень близко. Оглушив, чтоб не кричал, я бы вырвала у него язык. Тогда он кричать совсем не сможет. Под каждый ноготь я бы загнала иголку. Медленно, чтобы продлить его страдания… Аккуратно вскрыла бы ему вены, а затем живот, наматывая кишки на руку, потому что не надо меня обижать».

Девочка, 8 лет.

Шоу Трумана

«Меня кто-то преследует. Постоянно, я не знал, кто это и что им нужно, но у меня во всей квартире жучки, даже в туалете. Вы можете себе это представить? Когда даже шагу ступить невозможно без того, чтобы они не узнали об этом? Даже за границей они сопровождали меня. Сначала я думал, это какая-то служба, но что им надо? Я боялся, но в последнее время пытался выйти на контакт. Они не пошли на это! И тогда я понял, моя жизнь - это шоу для кого-то, они просто смотрят, как я живу, кому-то это действительно может показаться интересным. Я немного успокоился, значит, убиваться меня не будут…» Мания преследования?

Мы такие разные, и все-таки мы вместе

Рассказ о себе одного из пациентов: «Я личность творческая. Да, неплохо рисую, пою. Многим нравится. Может быть, когда-нибудь запишу свой альбом. Это моя мечта». Тот же пациент в другое время: «Я всю жизнь работал токарем на УМПО, у меня 5 разряд. Петь? О чем вы говорите? Никогда не умел и не собираюсь заниматься этими глупостями, я человек рабочий»… Фактически пациент - программист с 10-ти летним стажем работы. Это так называемая «Множественность» личности.

Разные люди, разные судьбы, разные ситуации, объединяет их только одно - все они знают этот мир с другой его стороны. На той стороне есть другие ценности, которые не все могут принять, но разве от этого эти ценности менее реальны для того, кто их видит? Может, это мы все больны?

Считающий себя единственным нормальным человеком - псих? Если да, то я сошел с ума.
© Я робот

Вы были когда нибудь в псих больнице,нет!Любая лечебница сама по себе является неприятным местом,
а я сегодня поведую о трех самых страшных и ужасных псих больниц мира!Поехали.
Психиатрическая больница «Athens» (Огайо, США)

Психиатрическая больница «Athens» располагающаяся в штате Огайо, начала свою работу с 1874 году, на протяжении многих лет своей работы она сменила несколько имен, и проработала вплоть до 1993 года. Больница прославилась печально известной процедурой лоботомии и наличием опасных преступников
. Доктор Уолтер Джексон Фримен, доктор философии, иначе «Отец трансорбитальной лоботомия», проводил более 200 лоботомией в одиночку.

Много лет назад психиатрические учреждения считались местом своеобразным, вне нашего мира.
Избиения, пытки и другие жестокие виды наказания - здесь - были нормой. Нередко случались и убийства.
Учреждение было закрыто в 1980-ых годах
НО Кое-какие постройки оставили открытыми для общественности: здесь проводятся экскурсии, где рассказывают жуткие истории о зверствах и ужасах лечения, которые пациенты вынуждены были терпеть.

Одна из наиболее популярных историй повествует о Маргарет Шиллинг.
Незадолго до закрытия учреждения, заключенная по имени Маргарет таинственным образом исчезла из кампуса.
Несколько недель спустя, Кларенс Эллисон, из обслуживающего персонала, убирался в палате №20, когда сделал шокирующее открытие на чердаке: тело Шиллинг, которое успело разложиться за 5 недель, было распростерто на полу. Начальство постановило, что Мардж решила спрятаться на чердаке здания, но не смогла о себе позаботиться и умерла от голода.
После того, как тело было убрано, чиновники с удивлением обнаружили, что пол странным образом сохранил отпечаток тела. Не просто размытое пятно, а полная картина со складками на одежде, даже отобразилась прическа, которую она носила. Пятно было очищено, но таинственным образом вновь появилось через два дня. Также психушка известна тем что ей пренадлежит аж пять кладбищь

Погост состоит из идеально ровных рядов могил. В своем большинстве надгробие содержит лишь номер пациента. Если последнему посчастливилось иметь заботливых родственников, то на камне высекались стандартные знаки: имя, даты рождения/смерти и знаки отличия ветеранов Гражданской войны. Многие из них не были сумасшедшими, но так и не побороли посттравматический стрессовый синдром.

На старом участке часто видят блуждающие огни и слышат душераздирающие крики. А в окнах заброшенной психиатрической лечебницы мелькают призрачные фигуры душевнобольных

.
Конечно, надо упомянуть The Simms Cemetery, названное так в честь Джона Симмса - местного чиновника, известного своими беспощадными пытками и множеством казней через повешение (особенно доставалось афроамериканцам). Именно на кладбище Симмса находится дерево висельников. Говорят, что призрачные веревки вместе с телами до сих пор висят на нем.
Кроме могил солдат и довольно известных преступников, здесь еще есть красивая статуя Ангела, возведенная в память о погибших войнах. Сообщали, что статуя иногда плачет настоящими слезами.
К слову, поговаривают, что здесь блуждает старик в капюшоне и с серпом. Есть мнение, что это и есть Джон Симмс, который и после смерти ищет преступников, чтобы подвергнуть их наказанию.

Огогошечки и это третье место а кто же на втором.Запаситесь памперсами.

Психиатрическая клиника Трентона неподалёку от городов Трентон и Юинг, штат Нью-Джерси, США. Основана в 1848-м году, действует до сих пор

Нейрохирург Уолтер Фримен заработал $85 тыс., пробивая головы больных ножом для колки льда. Таким способом Фримен лечил психические заболевания, беря за каждую операцию всего $25. Метод Фримена назывался лоботомией. Другой борец за душевное здоровье, доктор Генри Коттон, сколотил состояние, вырезая психически больным людям жизненно важные органы. Методы психиатрии нередко вызывали ужас у современников, но на смену им приходили другие, подчас еще более ужасные.
В августе 1925 года небольшой, но процветающий американский городок Трентон в штате Нью-Джерси гудел как потревоженный улей. За последние годы горожане привыкли гордиться одной из главных местных достопримечательностей — Трентонской психиатрической лечебницей, которая славилась на всю страну. Под руководством доктора Генри Коттона больница добилась поразительных результатов: около 85% психически больных полностью выздоравливали. По крайней мере, подчиненные Коттона называли именно такую цифру. Но теперь все переменилось. Газеты наперебой писали об ужасах Трентонской лечебницы. Больных жестоко избивали, а потом насильно тащили на операционный стол. Поначалу несчастным вырывали зубы, а потом удаляли один внутренний орган за другим, пока не сводили бедолаг в могилу.
В городе работала комиссия сената Нью-Джерси во главе с сенатором Уильямом Брайтом, и в ходе слушаний вскрывались новые факты. Вскоре по городу прошел слух о том, что сам доктор Коттон сошел с ума. Люди видели, как директор клиники выбежал из зала заседаний комиссии без зонта и плаща, хотя шел холодный дождь, и бросился бежать по улице. Когда его нашли, он с трудом понимал, где находится, и вообще был в состоянии близком к помешательству. Одни жалели именитого врача, другие полагали, что его место в тюрьме, если не на электрическом стуле. Большой психиатрический скандал был в самом разгаре. Казалось, у комиссии были все основания для того, чтобы положить конец чудовищной практике доктора Коттона. К несчастью, кошмар со временем приобрел только еще более ужасные формы.
В 1924 году некоторые члены попечительского совета обеспокоились положением дел в лечебнице. Они обратились в Университет Джона Хопкинса за помощью, и светило тогдашней медицины доктор Мейер прислал в Трентон свою ученицу Филлис Гринакр. Женщина-врач приехала в лечебницу Коттона и начала проверять местную статистику. Результат поверг ее в ужас. Гринакр обработала данные о 100 случайных пациентах, из которых, как оказалось, лишь 32 пошли на поправку. У 35 человек не было улучшений, а 15 умерли. Оказалось также, что выздоравливали в основном те пациенты, которых не лечили или почти не лечили, зато все скончавшиеся успели побывать под ножом доктора Коттона и его коллег. Вдобавок Гринакр обнаружила, что статистика велась крайне небрежно. Врачи либо не умели правильно считать, либо сознательно завышали процент выздоравливавших. Гринакр пришла к выводу, что 50% больных оказывалось на кладбище
Вскоре сенат Нью-Джерси создал комиссию для расследования ситуации в Трентонской лечебнице. К тому времени поступили жалобы от родственников нескольких скончавшихся больных, так что комиссии было чем заняться. Как оказалось, некоторые пациенты умирали, даже не дожив до операции. Их тела были покрыты синяками и ссадинами, что санитары объясняли падениями, драками между умалишенными и тому подобными причинами. Комиссия была склонна думать, что эти пациенты просто слишком рьяно боролись за свою жизнь, не давая увести себя в операционную.

Слишком многие именитые врачи в свое время поддержали метод Коттона, слишком много научных репутаций погибло бы, будь Коттон осужден. На комиссию начали давить медицинские светила и даже политики. В итоге расследование спустили на тормозах, и доктор Коттон вернулся к своей ужасающей практике с ореолом победителя. Филлис Гринакр не дали закончить ее исследования, отстранив от работы в Трентоне. Коттон возглавлял лечебницу до 1930 года, когда ушел на почетную пенсию. Возможно, если бы Генри Коттон был осужден в 1925 году, психически больным удалось бы избежать того ужаса, который вызревал в недрах медицинской науки.

У каждого человека при слове «Венеция» в голове всплывают одни и те же ассоциации: гондолы, каналы, вода, карнавал, маски… Но этот город не так прост и радушен, как кажется на первый взгляд: даже у него есть свои мистические тайны. В лагуне располагается небольшой необитаемый островок - Повеглия, который круглосуточно охраняется морским патрулем, а любым посторонним вход туда воспрещен. Это место нередко именуют Кровавый остров.

Почему? Ответ на этот вопрос нужно искать в истории…

У острова много прозвищ: «врата ада», «помойка из чистого страха», «пристанище потерянных душ». Не так давно в статье одного из популярных венецианских журналов говорится, что доминирующие на территории больничные постройки, не что иное, как бывшие дома отдыха для пожилых людей.

Но пока остров остается недоступным для туристов,не кажется ли вам это странным? Ведь на нем можно было бы сделать отличный курорт.

Раньше этот остров был обитаем, причем заселен он был в 5 веке, когда итальянцы спасались здесь от набегов варваров. Спустя еще 900 лет на Повеглии возвели укрепления, которые до сих пор можно увидеть, проплывая недалеко от этого кусочка суши. Затем остров перестал интересовать людей - его даже предлагали монахам камальдолийцам, но монахи отказались по непонятным причинам,да и других желающих на нем жить не нашлось.
Еще более века этот небольшой кусочек венецианской земли был заброшенным, пустынным и невостребованным.

Все изменилось тогда, когда Европу накрыла эпидемия бубонной чумы, унесшая жизни миллионов человек. Именно тогда неприметная Повеглия стала своеобразным изолятором смерти…

Об ужасах того времени написано и сказано очень многое, но вряд ли современному человеку возможно представить весь тот ужас, что творился на улицах европейских городов. Все населенные пункты были завалены телами умерших людей, распространяя зловоние и заразу дальше… Мертвецов некуда было девать, и тогда все вновь вспомнили о Повеглии, сделав ее своеобразным изолятором для жертв чумы. Чтобы остановить эпидемию, на остров свозили не только трупы, но и живых, пораженных людей, оставляя там наедине со своей смертью, без помощи. Людей, включая детей и женщин, сбрасывали в ямы вместе с телами или заживо сжигали, чтобы остановить чуму огнем. По самым скромным подсчетам здесь было насильно умерщвлено более 160 тысяч человек…

Говорят, что этот Кровавый остров не забыл тех времен - верхний слой земли состоит из пепла, оставшегося после сжигания трупов, так что по сути люди, которые ступали туда, ходили по трупам, причем не упокоенным, не похороненным и не отпетым. Даже рыбаки не решаются подходить близко к острову.
Чудовищная больница для психически больных

Исполнять роль изолятора, как оказалось, судьба острова: в 20 веке его снова использовали для этих целей. В 1922 году здесь открылась больница для душевнобольных людей, куда в то время попадали и враги действующего политического режима Муссолини. Главный врач этого места любил проводить эксперименты над своими «подопечными», используя новейшие методы излечения, которые больше напоминали средневековые пытки.
Пациенты клиники часто жаловались на то, что по ночам слышат странный шепот, стоны, плач и даже крики. Но кто поверит душевнобольным? Итак больные на голову люди,сходили здесь с ума окончательно Некоторые вынужденные обитатели острова видели возникающих из ниоткуда людей, которые сгорали прямо на глазах, превращаясь в кучку пепла. Все эти события оставались без внимания до тех пор, пока персонал больницы не стал слышать и видеть то же самое, что и пациенты. Главный врач погиб спустя два года, упав с колокольни, причем обстоятельства его смерти не разгаданы до сих пор: либо он в порыве безумия покончил с собой, либо его сбросили сумасшедшие, уставшие терпеть издевательства.

Тело этого жестокого человека заложили прямо в колокольню, которая после этого стала сама по себе звонить, пугая всех, кто находился на этом острове. Сама больница просуществовала до 1968 года, после чего все жители покинули остров, оставив его необитаемым. Сейчас он закрыт от туристов, причем его территория усиленно охраняется от несанкционированного вторжения. От кого защищают Повеглию? Или, может быть, правительство старается уберечь людей от нее?
Свидетельства мистических явлений

Но всегда находятся экстремалы, мечтающие раскрыть тайну Повеглии. Рассказы людей, рискнувших высадиться на страшный остров, как правило, совпадают: нахождение на Повеглии неизменно сопровождается гнетущим ощущением неусыпной слежки, которое постепенно перерастает в необъяснимое желание сбежать, и как можно быстрее. Многие видели призраков и тени,слышали голоса и ужасные крики.

В середине 20 столетия одна довольно состоятельная семья получила разрешение на посещение Повеглии: они хотели приобрести остров за бесценок, чтобы построить там загородный дом. Они собирались осмотреть все и провести там ночь, но уехали, прежде чем взошло солнце. Свой побег они никак не прокомментировали, но в газеты просочился один странный и пугающий факт: после возвращения они сразу обратились за медицинской помощью - лицо их дочери было обезображено настолько, что пришлось наложить двадцать швов. Кто или что выгнало их с острова - неизвестно…
Существуют и «свежие» свидетельства. В 2007 году несколько американцев решили утолить свою жажду адреналина, незаконно проникнув на страшный остров. Отчет о своем путешествии они чуть позже выложили в блоге на «Myspace». Вот он:

«Когда мы приближались к Повеглии, нам не хотелось говорить. Мурашки ползли по коже от одного взгляда на это место. И вдруг мой приятель нарушил тишину: «Чувак, мой телефон не работает!». Оказалось, что он говорил правду. Отключились все мобильники - не только его. Я не имею в виду, что не было приема или что-то вроде того. Нет, телефоны просто отключились, и нам не удавалось реанимировать их. Как будто мы прошли через какую-то невидимую энергетическую стену.

Наконец мы причалили к острову. Здесь я должен упомянуть, что обладаю довольно крепкой психикой: я не раз посещал подобные места с дурной славой и сохранял хладнокровие. Но на острове мне стало жутковато. Сложно описать ощущения, я просто чувствовал некое необъяснимое зло, которое окружало меня. Знаете, когда вы ходите ночью по кладбищу или забираетесь в дома, в которых по слухам обитают привидения, вы чувствуете, что за вами наблюдает кто-то, и это, в общем-то, не доставляет комфорта. Но здесь было нечто большее. «Наверное, так ощущают себя люди, оказавшись в Аду», — сказал мой приятель, и я с ним согласился. Но мы пробрались на охраняемую территорию не для того, чтобы через минуту сбежать, поэтому пришлось отбросить в сторону все неприятные чувства.

Мы выбрались на берег, чтобы начать исследование, и тут нас слегка напугал водитель лодки. Я забыл упомянуть, что он не имел опыта подобной работы и просто доставил нас до места за пару сотен. Так вот, водитель начал махать нам руками и кричать: «Возвращайтесь скорее! Пора отплывать!». Мы не могли оставить его на свой страх и риск одного - вдруг этот парень запаникует и бросит нас на острове, поэтому решил оставить одного из нас стеречь лодку.

Остров оказался очень мрачным. Тишина давила на психику. Не слышно было ни животных, ни птиц, ни сверчков - вообще ничего. Казалось, что все происходящее нереально. Мы подошли к главной двери и сделали несколько фотографий. В свете вспышки мы разглядели огромную комнату, усыпанную разнообразным мусором. Мы минут десять побродили вдоль стен, делая снимки, как туристы. Мой приятель предложил забраться внутрь здания, но двери и окна были закрыты чем-то. Мы продолжили снимать здания и колокольню, которая, скажу я вам, выглядела весьма зловеще.

И тут раздался крик. Это был самый страшный вопль, который мне доводилось когда-либо слышать. Мы словно приросли к земле и молчали, пытаясь понять, что это было. Мы были настолько поражены, что не могли говорить, а когда один из нас наконец-то открыл рот, чтобы высказать предположение, этот ужасный крик раздался снова. Мы видели, что наш водитель просто вне себя от страха, поэтому рванули к лодке, чтобы нас не бросили на этом адском острове. Признаюсь, что мне тоже было весьма не по себе. И это очень мягко сказано. Какое-то время казалось, что двигатель, как в фильме ужасов, не заведется, но он завелся, и мы быстро отчалили от острова. Эти жуткие вопли все еще продолжались. Я не мог определить источник звука - казалось, что крик шел со всех сторон, окружал нас, и мы были внутри него. А затем, когда мы немного отплыли, громко и отчетливо стал звонить колокол на той самой колокольне. Это повергло нас в еще больший ужас, ведь мы знали, что колокола на башне нет - его увезли, когда Повеглию закрыли!
Как только мы отдалились от острова, все наши телефоны таинственным образом включились. И тут нас словно прорвало: мы, как сумасшедшие, говорили и говорили о том, что с нами только что произошло. Когда мы вернулись в Винченцу, мы без промедления взялись за дело: нужно было сделать фотографии и рассказать миру нашу историю. И каково же было наше удивления, когда мы увидели, что поймали кое-что на фото! Это был призрак - четкий силуэт человека, которого на острове, само собой, не было! Я показывал фото своим знакомым - профессиональным фотографам, но они не смогли мне объяснить то, что там изображено. Присмотритесь, и вы тоже увидите этого призрачного парня.

Нужно еще добавить, что после этого памятного путешествия с нами стали происходить довольно странные вещи. Как будто с того острова за нами последовало что-то. Кому-то просто было не по себе, кто-то мучился ужасными ночными кошмарами, а некоторые отчетливо слышали в своих домах звук падающих капель. Они исследовали каждый сантиметр квартиры, проверили трубы, но не обнаружили ни воды, ни протечки. И это происходило не в одном и том же доме и не с одним человеком.

Я до сих пор не знаю, какие секреты таит в себе Повеглия, но у меня язык не поворачивается назвать это просто «островом с привидениями». Мне кажется, там живет настоящее зло.
во времена вспышек эпидемии черной чумы, одна из который накрыла Европу в 16 веке, Poveglia действительно превращался в ад. На остров ссылали всех, кто уже успел заразиться, будь то простолюдин или представитель знати. Было и такое, когда в страшную ссылку отправляли не только больных, но и всех здоровых членов семьи. Благодаря таким экстренным мерам количество жертв в Венеции составило лишь третью часть населения, в то время как материковая Италия потеряла две трети.

В разгар эпидемии, умирающих в большом количестве людей складывали в общие могильные ямы и сжигали. Несомненно, таковые присутствуют на острове Повеглия, хотя их расположение никто не брался устанавливать. Краеведы считают, что часть острова, отведенная для выращивания сельскохозяйственных культур, как раз использовалась для таких целей, и почва там на 50% состоит из пепла сожженных трупов.

Вот какие находки открылись строителям, копающим фундамент на соседнем острове Lazzaretto Vecchio…
Но давайте вернемся к страшилкам о сумасшедшем доме, построенном в 1922 году, и его обитателях. По крайней мере, некоторые здания действительно были отведены под лечебницу, о чем свидетельствуют следующая надпись и оконные решетки, практически полностью поглощенные плющом и кустарником.

Смутное ощущение больничного присутствия добавляет внутреннее убранство помещения: тусклая, облупленная краска, кровати-нары и отодранные от стен карнизы. Дополняет картину маленькая часовня с позеленевшими от плесени стенами и сломанными скамьями, находящаяся там же.

Границы между внутренним и внешним пространством практически стерты временем: балки перекрытий обрушились, потолок и оконные проемы затянулись плотной стеной из лозы.Если сам остров это ад на Земле,то психиатрическая больница это центр ада!Добавить здесь нечего!

Добрый день, меня зовут Марина, мне 20 лет. Я хочу рассказать вам одну историю, которая произошла со мной и подругой относительно недавно.

Дело касается заброшенной больницы для психов в нашем городе или «лечебницы», как называют ее в народе. Местная молодежь облюбовала это место для различных фотосетов, вот и мы с Ленкой не стали исключением.

В один из летних дней мы поперлись в лечебницу, чтобы пощелкать себя на фоне руин бывшей психушки. Трехэтажная больница уже тогда была порядочно потрепана: во многих местах в полу зияли огромные дыры, стены с облетевшей штукатуркой постоянно крошились, а крыши к тому времени уже в принципе не существовало.

Мы направились в дальнее северное крыло, где когда-то держали преступников на принудительном лечении. Это было единственное место, сохранившееся в самом приличном состоянии. Оно представляло собой небольшой обшарпанный отдельный корпус. Конечно, трудно угадывалось, что тут содержали заключенных. Никаких решеток на окнах, в принципе как и рам, уже не осталось. Про больничный инвентарь я вообще молчу. Все, что сохранилось, это пожелтевшие трудно прочитываемые листки с записями, разбросанные на полу.

Забравшись на третий этаж, мы, собственно, и занялись тем, для чего пришли - начали фотографироваться. Так прошло полтора или два часа. Уже собравшись уходить, мы услышали странный шум на втором этаже, похожий на шарканье ног. Конечно, в заброшенной лечебнице это звучало жутко.

В конечном итоге любопытство взяло верх над страхом. Мы пошли вниз на эти звуки. Они доносились со второго этажа, откуда-то из глубины. Выйдя в коридор, мы увидели странную картину. От нас неторопливо удалялся лысый мужчина, одетый в тапки и смирительную рубашку. Ее длинные рукава были оторваны или просто неряшливо обрезаны.

Лена дернула меня за рукав и показал на правую руку мужика. В ней он зажимал окровавленный скальпель. Он шаркал тапками по полу, и мы поняли, какой звук услышали наверху. Незнакомец дошел до конца коридора и, повернув направо, скрылся из виду. Зрелище было трудно объяснимое и жуткое, мы уже собрались спешно ретироваться, как из ближней комнаты к нам выбежала девушка.

Волосы у нее были растрепанные, а лицо слегка распухшее от слез. Даже на ходу она едва заметно всхлипывала, прикрывая рот рукой, чтобы звук был не такой громкий. Девушка остановилась на мгновение как вкопанная, а потом кинулась к нам.

– Они все мертвы, все, – опять разрыдалась она. – Он их всех убил.

– Кто убил? – на автомате вырвалось у Ленки.

— Филимонов, это который на пожизненное. Я не знаю, как это получилось. Я зашла, а Петр Семенович с Ваней уже мертвы. А дальше Маша, наша новая санитарка, голая, в крови. И тут он из комнаты выходит… – девушка схватила меня за руку и из глаз у нее покатились слезы. – Я бежать, а ключи от блока ведь у Петра Семеновича. А этот, этот… Он забрал их.

– Все нормально, – я пыталась успокоить скорее себя, чем ее, – тут ничего не заперто, давай просто выйдем.

Я попыталась взять ее за плечи, но неожиданно рука прошла сквозь тело девушки. Она, казалось, не заметила этого, продолжая всхлипывать. Мы с Ленкой переглянулись и стали пятиться назад, пока не оказались на лестничной клетке. Призрак даже не заметил нашего исчезновения. Что-то сзади привлекло ее внимание.

Это был Филимонов. Теперь мы смогли разглядеть его спереди. Смирительная рубашка на груди была залита кровью, как и часть лица. Увидев девушку, этот тип противно оскалился, обнажив свои кривые желтые зубы. Его шаги стали заметно быстрее, на мгновение он даже перестал шаркать. Призрак ловко подскочил к нашей «приятельнице», схватил ее за волосы, и, рванув на себя, воткнул скальпель в живот.

Мы стояли в шоковом состоянии и не знали что делать. Псих расправлялся уже с почти не живой девушкой, по-хозяйски вспарывая ей живот. Наконец он засунул руки и вытащил оттуда печень. Противно чавкая, он начал есть ее, изредка вытирая рукавом стекающую со рта кровь. Не доев и половины, Филимонов отбросил внутренность в сторону и подошел к проходу на лестничную клетку. Толкнув какую-то невидимую преграду, псих развернулся и пошел обратно по коридору, видимо, за ключами.

И только тут мы будто пришли в себя. Слетев вниз по лестнице, мы бежали сломя голову до остановки. А еще потом в автобусе долго не могли прийти в себя.

Через пару недель, разговорившись с тетей, случайно упомянула эту лечебницу. Она мне рассказала, что ее муж, работавший в милиции, был в следственной группе, когда случились эти убийства. Весь второй этаж был в крови. Если врача и медбрата просто убили скальпелем, то двум медсестрам досталось. Одну, перед тем, как убить, изнасиловали, а другую убили, распотрошив, как свинью.

Этого ненормального убили, он даже из лечебницы не вышел. Никто не понимает, почему в тот вечер на этаже не было охраны. Но когда Филимонов попытался покинуть здание, его поймали. Ну или попытались поймать. С полным рожком в груди далеко не убежишь.

С тех пор в лечебницу мы больше не ходили. Сейчас ведутся разговоры о том, чтобы снести ее. Вроде как, чтобы дети не лазили по руинам и не ломали себе конечности. Я двумя руками «за», но по другим причинам. Никто не должен больше видеть, что эта тварь сделала там с людьми.

Психиатрические клиники - не особенно привлекательное место даже без ужасных историй. Обычно люди боятся заброшенных клиник, ведь там могут обитать духи тех людей, которые когда-то находились в их стенах. Однако, как показывает практика, действующие психиатрические больницы бывают намного опаснее покинутых.

Неожиданное окончание смены

Данная история произошла в одной из американских клиник. Женщина, работавшая там медсестрой, завершала свои обычные дела, чтобы как можно скорее отправиться домой. Вроде бы ничего не предвещало беды. Но, обходя в последний раз коридор, она заметила, что дверь в одну из палат наполовину открыта. Она осторожно подошла к палате и посреди помещения увидела... оторванные ноги одного из уборщиков. В другом углу палаты сидела пациентка, страдавшая серьезным психическим расстройством. В руках у нее были глаза жертвы.

Впоследствии оказалось, что пациентка давно планировала совершить свое преступление, так как недолюбливала этого сотрудника. Об их взаимной неприязни постоянно ходили различные шуточки, однако никто не мог предполагать, что дело закончится столь страшно и трагично. Что касается медсестры, то она не испугалась и быстро нажала кнопку вызова экстренной бригады. Пациентку-убийцу перевели на более интенсивное лечение и, конечно, до конца дней содержали под замком.

Скрытое горе вылилось в ужас

Еще одна история произошла с пациенткой лондонской клиники. Это была молодая девушка по имени Джейн, которая попала в психиатрическую клинику из-за выкидыша. Она была незамужней, однако вместе со своим возлюбленным они очень хотели ребенка. Но, как говорили врачи, данное событие послужило всего лишь спусковым крючком. В действительности психическое расстройство дремало в ней много лет. Когда же случилась трагедия, дама впала в состояние острого психоза, потому ее было решено госпитализировать.

Ни увещевания, ни работа с психотерапевтом Джейн не помогали. На нее не действовали даже самые передовые лекарства, настолько сильно было ее горе. В конце концов, нашелся врач, который смог правильно подобрать ей препарат, и девушка немного успокоилась. Во всей клинике вздохнули с облегчением - ведь одна из самых проблемных пациенток с каждым днем чувствовала себя лучше и лучше.

Но... не все оказалось столь безоблачно. И даже наоборот. В один прекрасный день, когда один из сотрудников клиники вошел к ней в палату, он увидел страшное зрелище. Пациентка лежала в луже крови на собственной кровати. Ее горло было разорвано, а куски кожи содраны с шеи. Оказалось, что она сделала это своими руками при помощи отросшего ногтя.

Ребенок-убийца

В одну из психиатрических клиник Бостона поступил 12-летний пациент. Он был очень вежлив и обходителен со всем персоналом. "Здравствуйте", "Спасибо", "Пожалуйста" - все вокруг только удивлялись тому, какими милыми все-таки могут быть подростки.

Но после того как главный врач клиники собрал всех сотрудников, чтобы кое-что рассказать им об этом пациенте, восторг быстро прекратился. В действительности этот ребенок был маньяком-убийцей. В школе он тоже вел себя очень вежливо. Особенно обходителен он был с одной из учительниц, которая преподавала математику. Постепенно он стал ее любимцем, его отметки по математике стали улучшаться. Ведь как часто бывает - плохие ученики учатся еще хуже, а хорошие лучше лишь по той причине, что преподавательский состав начинает к ним относиться определенным образом.

Чего хотел юный убийца

Что же привело к тому, что 12-летнего мальчика заточили в стены психиатрической клиники? Дело в том, что в одну из ночей он убил собственную мать. Маленький маньяк нанес ей несколько ножевых ранений. Его мотивация? Просто он хотел, чтобы учительница математики стала его мамой.

Страшная ночная смена

Этот случай произошел с медсестрой во время ночной смены в одном из госпиталей Чехии, специализировавшемся на терапии пациентов с болезнью Альцгеймера. Медсестра делала вечерний обход, чтобы убедиться в том, что все пациенты находятся на месте. В одной из палат она заметила, что одна пациентка, в отличие от других, не собирается спать. Она сидела в дневной одежде прямо на кровати, а ее взгляд был устремлен в одну точку. "Не хотите ли вы прилечь?", - как можно более спокойным тоном обратилась к ней сотрудница клиники. "Нет, благодарю вас. Они уже идут за вами", - ответила пациентка, медленно отведя взгляд от стены к медсестре.- Я буду очень скучать, когда вас не станет".

"Я думала, что просто умру от страха", - рассказывала медсестра. - В ту ночь я едва дождалась окончания дежурства, чтобы отправиться, наконец, домой. Конечно, я ни на минуту не смогла сомкнуть глаз".

Необычный пациент

Со временем большинство медицинских работников привыкают к всевозможным неординарным случаям, однако этот пациент запомнился сотруднице по имени Джиллиан Крейг надолго. Однажды во время ее смены в больницу поступил новый пациент. Он совершенно не помнил о себе самом никакой информации, а по виду больше походил на бомжа. У него не было ни паспорта, ни каких-либо документов. В клинику он попал по причине своего буйного поведения. Полицейские, которые обратили на него внимание на одном из вокзалов, передали его в психиатрическую больницу. Но один факт о себе этот больной все-таки помнил. Он постоянно говорил Джиллиан одно и то же: что он является бывшим пилотом над ним проводили эксперименты на секретной базе военно-воздушных сил.

Бред оказался реальностью

Как-то раз Джиллиан решила обсудить эти странные рассказы с коллегой. Разговор случайно услышал еще один сотрудник. Через некоторое время он подошел к Джиллиан и отвел ее в сторону, чтобы поговорить наедине. Оказалось, что эта секретная база, о которой говорит больной, вовсе не является плодом воображения. "Она действительно существует", - сказал Джиллиан этот сотрудник. - Но это совершенно секретная организация. Все входы и выходы из нее закрыты. Человек не может ничего знать о ней, если никогда там не побывал. Пожалуйста, если вам дорога жизнь, забудьте об этих рассказах и не поднимайте шумихи, если больной снова начнет донимать вас своими разговорами".

Старушка, общающаяся с мертвыми

Одна из пациенток канадской клиники пугала медсестер тем, что по ночам общалась с мертвыми. Днем это была совершено примерная пациентка. Если бы посторонний человек увидел эту милую и во всех отношениях приятную старушку, то был бы очень удивлен тому факту, что она является пациенткой психиатрической клиники.

Что же делала по ночам эта дама, что превращало ее в настоящий кошмар для тех медсестер, которым доводилось за ней ухаживать? Дело в том, что эта обитательница психбольницы общалась с мертвыми. И это общение со стороны казалось не просто бредом.

Ее слова сводили с ума несчастных сотрудниц. Вот что вспоминает одна из медсестер: "Она постоянно рассказывает о том, что в ее палате кто-то есть. Например, она может спросить о том, собираемся ли мы покормить эту маленькую девочку, которая стоит у меня за спиной. Или же о том, что мы будем делать с мальчиком, сидящим у ее изголовья, ведь он остался без родителей. Кстати, сама старушка постоянно подчеркивает тот момент, что все ее призрачные гости давно являются покойниками. Помимо детей, ее частыми визитерами являются мужчина, который много лет работал в нашем районе сантехником, и какая-то неразговорчивая дама".

"Как-то раз я зашла вечером к мисс П., чтобы дать ей лекарство, - рассказывает другая медсестра. - Она резко одернула меня, так как все ее мертвецы сейчас уже спят, и я могу их разбудить. Сама мисс П. сидела тихо и не шевелясь, а через некоторое время все же легла спать".

Проходил я интернатуру в клинике при кафедре - да, есть в нашем захолустье медицинский факультет. Но был у нас, так сказать, один практический курс, который мы проходили в ЦРБ - центральной районой больнице. То есть действительно дежуришь, как врач, в отделении, в приемнике - это не Москва или Питер, где никогда интерна одного не оставят. Клиника при кафедре была не ахти, а ЦРБ так вообще разваливалась, больниц не хватало, койки всегда забиты были, больные лежали в коридорах. Идешь по коридору, а там всё нагажено, сломано, кто-то драться собрался, а кто-то вообще умер…

Говорили, что больниц было больше, но одна больница сгорела уже как два года. И вот работал там в терапии один доктор, с которым мы коротали дежурство в оставшейся ЦРБ, он-то мне и рассказал эту странную историю.

Это была обычная ЦРБ. Гнилая, старая, корпусы тридцатых-сороковых годов. Корпусов было два, один туберкулезный, другой для всех остальных, но туберкулезный еще в 80-х снесли, чтобы построить что-то новое, и так ничего не построили. Пять этажей, хирургия, две терапии, гинекология и реанимация. Очень неплохо в плане разнообразия, вот только оборудования нет, в реанимации один старый монитор, два изношенных импортных аппарата ИВЛ и три наших РО-6.

С лекарствами плохо, но тогда было куда меньше бумажной волокиты, чем сейчас - достать было проще. Анализы такие же. Контингент соответствующий - деградирующее население, люмпены и старики, с добавлением пьянствующей молодёжи и небольшим количеством приезжих кавказцев. Врачи пьют, главврач ворует - все как у людей, короче.

В больнице проблемы были от всех отделений, потому что здоровые в больницы не попадают, а больные и увечные имеют свойство помирать. Но больше всех проблем доставляла, конечно, реанимация.

Надо сразу сказать, что в реанимации умирали часто и помногу. Умирали от многих причин, но больше всего было синяков, наркоманов, побито-сбитых и прочих маргиналов, одиноких бабушек и дедушек с запущенными пролежнями, инсультами, онкологией. Главврач, хоть и был бревном, но понимал, что ругать реаниматологов за сверхсмертность - себе дороже. Они могли сказать: «За эти деньги и на таком оборудовании сам работай», - и уйти, и потому он лишь иногда грозил пальчиком.

В больнице не было своего морга, трупы отвозили на вскрытие в морг при медфакультете, но, как ни странно, у нее был свой патологоанатом, Никодимыч, который там эти трупы вскрывал, а на пятиминутки и клинические конференции приезжал в больницу. Но это днем. Ночью, понятное дело, гнать «труповозку» через весь город никто не хотел, и потому трупы складировали в коридоре реанимации. Сама реанимация была довольно мрачным местом, насколько это вообще возможно, с местами побитым кафелем, ржавыми койками, сквозняком из окон и торчащими трубами. Окна ее выходили на густой лес, хотя на это больным в ней было большей частью всё равно. Через всю реанимацию тянулся коридор, покрашенный тогда в коричневато-бежевый цвет, ныне ставший вообще каким-то ржавым. Пол в реанимации был кафельным, с той же самой текстурой в цветочек, что и в морге, а в коридоре был старый, гнилой линолеум. И был там лифт, по которому толстая баба Маня возила периодически больных вверх-вниз - на рентген, например, или в ту же реанимацию. В другом конце был выход в приемный покой, ближе к нему трупы и ставили (а в ночь один-два трупа были гарантированы), но однажды главврач, гуляя вместе с начмедом по своей вотчине, приметил, что негоже приезжающим в новоселье в больницу видеть прежних ее жильцов в виде мертвом и весьма поганом, отчего приказал немедленно найти для ночных мертвецов иное место. И его нашли. Сразу за лифтом был некий закуток, куда никогда не падал солнечный свет, тускло освещенный лампочкой с другой стороны коридора. Ничего особенно в нем не было, раньше в нем иногда ставили всякое барахло, баллоны с кислородом, но оказалось, что он отлично подходил, чтобы туда поставить каталку или две с трупами. Почему никто не догадался ставить их туда раньше - никто не знал. Как оказалось, не зря.

Все началось с того, что как-то утром нашли труп одного помершего на полу рядом с каталкой. Лежал он лицом вниз, забрызгав весь пол кровавой мокротой (был до этого на ИВЛ через трахеостому), с вытянутой вперед рукой. Решили, что неаккуратно положили, хотя санитарки и врач божились, что положили надежно. Кто-то мрачно пошутил, что те еще живых больных отправляют в мертвяцкий угол и там те летят с каталки. И в самом деле - не фиксировать же мертвецов, как иных психов? Через неделю случай опять повторился. На этот раз утром на полу нашли бабку, скончавшуюся от инсульта. Опять полезли злые слухи, тем более она лежала тоже необычно: одна нога была подогнута под тело, обе руки были вытянуты вперед. Как она смогла так изменить позу, будучи в трупном окоченении - чёрт знает. Мертвецы же обычно как полено.

Реаниматолог, уже другой, тыкал в анализы и ЭКГ и доказывал, что, когда ее переложили, она была мертвее мертвых. «Да, а как мы обьясним родным, что у нее сломан нос?» - спросил начмед. Родным было всё равно, сломанный нос поправлялся прозектором в морге и не влиял на товарный вид.

Тем не менее, покойников продолжали класть на каталку в мертвяцкий угол. Реанимационных мест было пять, и когда кто-то умирал, его не держали в постели до утра, так как могло поплохеть кому-нибудь в отделениях и нужна была свободная койка. И трупы, которые днем увозились в морг без промедления, ночью продолжали оставаться в углу под простынкой, а иногда и без нее.

Тогда-то у нашего патологоанатома, Никодимыча, хорошего, кстати, мужика, зародились какие-то подозрения. Он вынес на пятиминутке замечание докторам, что они неверно указывают время смерти, ошибаясь на много часов. Его спросили, на каком основании. Он сказал, что хоть и не судмедэксперт, но признаки смерти и время их наступления знает. По его словам, у тех злополучных трупов из реанимации трупное окоченение иногда слабое, а иногда и вовсе отсутсвует, тогда как по всем законам танатологии оно должно быть максимальным к моменту поступления в морг. Главврач сухо его поблагодорил за замечание и перевел разговор на другую тему.

Уже потом за бутылкой Никодимыч жаловался заведующей хирургией на то, что трупы из реанимации уж больно необычные.

Причины смерти там разные, соответсвенно органы должны быть разными, но у всех отмечались странные микроразрывы на гистологии многих органов - сердца, мыщц, кишечника. Причем без признаков воспаления - они были совсем свежими, за несколько минут до смерти, или даже… Иногда было полнокровие органов, обычное для быстрой смерти, но каким-то необычным было обескровливание мыщц и конечностей, а также миокарда. У одного мужика, умершего от лейкоза, кровь была практически серой, то есть пишут, конечно, что у больных лейкозом она светлее обычного, но не серая же, причем умер он не от избытка опухолевых клеток, а от сепсиса на фоне иммунодефицита. Другой больной помер - отдельная история, несчастный микроцефал, человеком его назвать не поворачивается язык, приехал помирать, портить статистику. Мама у него явно была сама с нарушениями в психике, ибо, родив, тянула до 11 лет, хотя уже в два месяца, когда кроме безусловных рефлексов не появилось ни одного условного, ему посмотрели голову ультразвуком (у деток кости тонкие) и убедились, что из-за внутриутробной катастрофы (наверняка инфекция) от мозгов выше ствола осталось два пузыря мозговых оболочек. Мать его тянула, спасала от пролежней, кормила через зонд и меняла памперсы, пока его скрючивало спинальными автоматизмами в помрачении ума, вместо того, чтобы дать природе сделать свое дело, однако потом у нее случился инсульт, и она сама опустилась до уровня овоща уже в другой больничке. Доставили его в больницу и по приказу главврача отправили в реанимацию. Почему ребенка во взрослую больницу? А детских у нас давно нет. Почему не в дом инвалида? Их тоже уже нет. Главврача про себя врачи отматерили - он что думал, ребенок встанет и пойдет?

В реанимации хотели было задушить бедное земноводное подушкой, но ограничились просто минимальным уходом, отчего через три дня у него образовался огромный вонючий пролежень на крестце и поменьше на лопатках и затылке, через четыре дня поднялась температура, через пять дней температура исчезла, как и исчез диурез, тонус в мыщцах и глотательный рефлекс (вместе с дыханием - единственный признак активности его мозгового ствола), а еще через полдня исчез пульс и дыхание. Его, как полагается, продержали ночь в коридоре и направили на вскрытие. А на вскрытии, кроме признаков сесписа и полного отсутствия мозга, снова нашли микроразрывы мыщц, а в придачу - надрывы связок и даже порванный мениск коленного сустава. Как будто перед смертью он активно дергался. «Но он не дергался перед смертью, он лежал в атонической коме, как ему и полагается!» - били себя о грудь реаниматологи. А микроразрывы были даже на недоразвитых глазных мыщцах (Никодимыч скурпулезен), хотя сомнительно, что это существо глазами вообще в жизни двигало. И снова никаких признаков воспаления, ну там инфильтрации нейтрофилами в области разрывов, отека. Про окоченение и не говорю - ожидать от кукольного тельца какого-то окоченения не приходится. Всем оставалось чесать голову. Ни на какие анализы, конечно, не направляли, денег нет и оборудования - единственная лаборантка эритроциты считает в камере Горячева. Никодимыч, конечно, не договаривал многое, так - бурчал. Он ко многому привык, атеист до мозга костей. С ним иногда говорил главврач за закрытыми дверьми, о чем - неизвестно. Кто-то говорил, что Никодимыч писал два посмертных эпикриза - один докторам, официальный, второй куда-то наверх, главврачу, а то и выше. Трупы продолжали изредка падать, их продолжали складировать в том углу. Всем было, как всегда, всё равно.

Однажды осенью дежурил веселый такой реаниматолог Петрович. Неплохой врач, только иногда уходивший в запои, но два-три запоя в году для наших мест - это даже не намек на алкоголизм. И дежурил он в ночь, один. Вечером попрощался с коллегами, сам пошел в ординаторскую курить, пить чай (а иногда что и покрепче) и играть на компьютере в солитер.

Ночь как ночь, октябрь. Мрачно, сыро, заморозки по ночам уже, но не в эту ночь. За окнами ветер воет и мелкий дождь, ни зги не видно - только фонарь где-то далеко. В ординаторской теплый свет, истории болезней и другие бумаги на столах, конфеты под ними, коньяк в шкафах. Благодать. Так и тянет вздремнуть, помечтать о приятном хорошем месте подальше от этого скотомогильника, желательно в другой стране. Особенно благодать была в хирургии, так как там не было тяжелых пациентов - дежурный молодой доктор смотрел телевизор и уже готовился засыпать. Неожиданно раздался звонок. Доктор вздрогнул и, подумав секунду, в надежде, что он умолкнет, схватил трубку. Звонила медсестра реанимации, сбивчиво говорила, что дежурному реаниматологу срочно нужна помощь. Хирург даже не спросил, что случилось, и бросился вниз, ожидая увидеть что угодно. Но, примчавшись, делая виражи на лестнице и скрипя кроссовками (сменная обувь), он в самой реанимации увидел, что помощь действительно нужна реаниматологу и только исключительно ему. С бледной, как смерть, физиономией он, тяжко дыша, полулежал в ординаторской, рядом стояли медсестра из реанимации и медсестра из терапии. Одна мерила ему давление, другая обмахивала его историей болезни, как веером. Хирург долго тормошил реаниматолога, тот что-то бормотал про оживший труп. Лишь укол лоразепама развязал ему слегка язык. Что-то он чувствовал. Труп тем временем лежал спокойно, рядом простынка на полу.

Реаниматолог рассказал вот что (а может, рассказал позднее в другой больничке, просто до докторов тоже дошло): собрался у них помирать один алкоголик то ли от рака, то ли от цирроза печени. Попахивая мышками, желто-зеленый, сначала он, бывший до этого три дня без сознания, замахал руками, покрытыми сосудистыми звездочками, начал кричать, потом резко затих и, подышав пять минут как рыба, все реже и реже, отдал Богу душу. Реанимацию ему провели на бумаге, и, дождавшись через полчаса первых трупных пятен, тоже на бумаге, погрузили на вечную скрипучую мертвяцкую каталку и отвезли ногами вперед в мертвяцкий угол, где оставили до утра, накрыв простынкой. Реаниматолог пошел заниматься другими больными, подошел через два часа проверить, как там покойник, мало ли что? Убедился, что у того уже началось трупное окоченение - трупные пятна стали явными. Потом он подошел еще через час, точнее, проходил мимо. Ему на край глаза что-то попалось, как будто простынка дергалась, шевелилась самую малость. Он посмотрел внимательно в полутьму угла - вроде все тихо. Хотел отвернуться - услышал шорох и увидел, как простынка сползает с тела. Подошел, стянул простынку, ожидая увидеть крысу, едящую мертвеца (да, были такие случаи), но увиденное его поразило - покойник, как в гоголевском «Вие», стал оживать! Вот неподвижно лежит, рот открыв (забыли подвязать), а вот вдруг начинает дергаться у него мышца на лице, на руке, на туловище. Еще секунда - и вдруг в движение приходит все тело. Оно не дергается, просто слегка шевелятся пальцы, будто что-то ищат, раскрываются и вращаются глаза, на лице появляется какая-то удивительная мимика и губы начинают шевелиться, словно силясь что-то сказать. Под желто-зеленой кожей шеи начинает дергаться то вверх, то вниз кадык, поднимается грудь, ноги слегка сгибаются в тазобедренных суставах. Покойник хрипловато начинает бормотать что-то. Тихо-тихо так, неслышно почти. И смотрит сначала в сторону, а потом круглыми глазами с начавшей высыхать роговицей - прямо на доктора. Дальше реаниматолог помнил плохо: заорал, кинулся прочь, в ординаторскую, где наткнулся на медсестру.

Доктор трясется, в поту весь, лицо красное, давление подскочило до 200 на 120. Прибежал терапевт, сбили давление, не класть же его в реанимацию на свободное место - отзвонились начмеду, главврачу, оторвав их от любимых жен или любовниц. Те приказали вызвать на себя бригаду 03 и отвезти врача в университетскую клинику, что и было сделано. На место реаниматолога приехал злой и не выспавшийся сменщик, который уже следил за больными до утра.

Утром на пятиминутке царило оживление, смешки и советы пить меньше. Шутили про Вия, ставя на его место зама главы департамента здравоохранения области. Выступил главврач, кратко пересказав события. По разным каналам уже дошел слух о судьбе реаниматолога. Какой вывод? «Белочка»! Быстро его под руки и к психиатру.

Психиатр послушал, диагноз подтвердил, приняв убеждения врача, что тот уже неделю не пил и потому ему не по пьяной лавочке привиделось, как подтверждение диагноза. И врача-реаниматолога увезли в психушку. А мертвеца злосчастного, как ни в чем не бывало, в морг. Что там у него Никодимыч нашел, тот умолчал.

Потом случилась трагедия. Утром на вызовы не реагировал единственный лифт в больнице. Лифтерша, баба Маня, обычно ошивалась около столовой или библиотеки, не из страсти к чтению, а по причине сродства с библиотекаршой в плане болтовни, но в этот раз лифт был закрыт, а ее самой не было. Позвонили родным - ушла на работу. Посоветовали им подать заявление в милицию, а сами бросились искать на территории больницы, пока одному врачу не пришло в голову заглянуть в окошко на двери лифта. Он-то и увидел, что сам лифт стоит на первом этаже, где как раз реанимация, в нем нет света и что-то там в нем белеет. Силой вскрыли лифт и обомлели - на полу лифта лежала мертвая баба Маня. Лежала синей, с высунутым языком, явно умершая после инфаркта или тромбоэмболии легочной артерии, но почему-то одежда на ней была местами надорванной, как будто она сама на себе ее разрывала в агонии, когда воздуха не хватало. И вновь Никодимыч на вскрытии отметил, что нет никакого трупного окоченения. По его приблизительной оценке, умерла она около 10 часов вечера. Что она делала в лифте до этого времени, никто не знал. И, что самое интересное, сама баба Маня вся в ссадинах, особенно руки и лицо, как будто билась в судорогах, но при этом ссадины практически сухие, на них нет крови. Он гадал, может ли человек с практически нулевым давлением, умирая, всего себя так изодрать. Пришел к выводу, что нет. По иронии судьбы, рядом с лифтом в том самом углу стояли две каталки - опять с двумя трупами. Оба были во вполне приличных позах, вот только один как-то странно разогнул свою голову и выпучил глаза, а у другого в кулак была сжата левая рука.

Пошел слух, и стало всем неуютно. Больные резко стали хотеть выписаться, кто лежал, а все остальные, кроме совсем уж впавших в маразм и прострацию - не попасть в стены больницы. Что-то заговорили в департаменте. Приехал в больницу сначала участковый, потом комиссия минздравовская, потом еще кто-то. Всех, конечно, при каждой проверке главврач через начмеда и напрямую донимал, все доставали отсутсвующие лекарства, дописывали ненаписанные истории и вообще красили траву. Всех достало, пошли первые увольнения по собственному желанию, причем первыми уволились медсестры реанимации. На их место пришли новенькие, некрасивые, прокуренные, прямо из медучилища. На следующее утро все, кто шел по коридору реанимации, могли лицезреть, как на двух каталках в том самом углу два трупа, два алкаша, словно обнимаются, протянув холодные руки к лицу соседа. Медсестры хихикали и было желание заподозрить их в глумлении над мертвецами, но, во-первых, слух был о злополучном угле, во-вторых (как позднее выяснилось), эти медсестры были просто дуры, не знающие ситуации. Главврачу кто-то звонил, он куда-то ездил, снова была проверка, во время которой на проверяющую женщину из вентиляции в администрации посыпались дохлые тараканы (кто-то говорил, что это шутник-инженер больницы пустил на реверс электромотор, дабы подгадить главврачу после своего увольнения). Потом, в среду или в четверг, неожиданно приехал судмедэксперт. Никому не сказали, как его зовут, какая его фамилия и кто он вообще такой. Просто свыше передали, что он скоро приедет и что он судмедэксперт. Сухой, очень мрачный дядька лет 50, с черными глазами над большими скулами - характерное такое лицо без щек и губ, как череп, обтянутый кожей и с глазами. Никому не нравился его взгляд, буравящий, как сверло. Одетый в плащ, говорил он тихо, отрывисто, не злобно, но именно этим пугающе. Приехал он с двумя мускулистыми ребятами в простых костюмах, как будто санитарами психушки, тоже немногословными и мрачноватыми. Он зашел к нашему патологоанатому Никодымычу и с ним говорил в течении двух часов. Никодимыч, человек, прошедший Афган и Чечню, вышел от него не то что напуганный, но как-то по особенному задумчивый, от всех вопросов отмахивался. Приезжал он раза два, ходил тенью по больнице, не останавливаясь на реанимации, в третий раз приехал в среду и стал ждать ночи.

В тот день еще двое больных умерло. Снова алкоголики, молодой и старый. И реанимация опустела, по какому-то совпадению больных перестали везти в больничку, да и свои, уже лежавшие, резко пошли «на поправку». Так этот судмедэксперт потребовал тела оставить в больнице, хотя их можно было успеть ответи в морг.

Главврач спросил его: «В морг отвезти?», и тот сказал: «Нет, оставьте их здесь». Главврач не понял, начал настаивать на переправке в морг, но тот дядя быстро его заткнул. И на ночь остался в реанимации. Реаниматолог обязан дежурить, даже если в реанимации единственное живое тело - он сам, но судмедэксперт и те двое ребят, которые привезли на невзрачной «Ниве» какие-то чемоданчики, намекнули ему, чтобы он лучше был с дежурным терапевтом на 4-м этаже, а на этом этаже осталась только их компания. Намек тот понял быстро и отправился наверх. Пили они много, но не весело - никому не нравилось происходящее. Ширмочками из рентгенкабинета тот коридор загородили и свет, как там принято, выключили.

Дальше бог знает, что они там делали. Наверно, уже никто не узнает. Но рассказали мне, что кто-то из больных на втором этаже что-то все же слышал. Верится мало - на втором этаже терапия, а фактически психосоматика, где лежат впавшие в маразм старики. Но все-таки якобы один, немного в своем уме, спал у вентиляции непосредственно над коридором и по ней слышал, что снизу где-то около полуночи стало раздаваться какое-то шуршание, потом очень тихие, односложные разговоры, затем посреди них скрип каталки, очень тихое, невнятное бормотание. Позже был какой-то звук, словно режут мясо, едва слышимые стуки, хлюпание, капанье. Бормотание стало каким-то носовым и даже гортанным, потом оно превратилось во всхлипывание, сопение и совсем умолкло. И снова, почти до утра, едва слышимые разговоры. Утром реаниматолог спустился в реанимацию. Судмедэксперт, не прощаясь, вышел через черный вход и сел в черную «Газель». Туда же сели те двое, неся в руках чемоданы. Стояла еще одна черная «Газель», обе завелись и уехали. Трупов на каталках не было, как и самих каталок, угол был пуст. На утренней пятиминутке главврач с удовольствием, но внутренне напряженно отметил, что эти трое уехали. Пропажа трупов как будто его не волновала. Однако для него все только начиналось.

Днем приехали пожарники, точнее, главный начальник их - толстый, довольный, без объявления войны. Осмотрел поверхностно больничку снаружи, зашел в приемник, постоял пару минут и ушел. Через два дня предписание - больница в аварийном состоянии, немедленно всех больных в другие клиники, врачей туда же. Все удивились - больничка, конечно, не ахти, но таковы все больницы в этом городе и вообще в регионе. Особенно удивился главврач - кормушки, как-никак, его лишили. Уж связи свои он напрягал чуть ли не в самых верхах области, но только узнал (это подслушал один доктор за его секретаршей), что приказ с самого верха, выше некуда.

Сжалились над главврачом все же - сделали его в местное отделение минздрава каким-то замом, а остальных кого куда - заведующих в другие клиники простыми врачами, простых врачей, кто сам место не нашел - затыкать дыры в поликлиническом звене, медсестер, санитарок и прочую скверну - на улицу. Никодимыч, кстати, ушел из медицины и вроде бы даже с семьей переехал в другой город к брату. О реаниматологе, напуганном трупом, уже никто точно ничего не слышал, одни говорили, что он умер, причем действительно от «белочки», другие говорили, что просто сошел с ума и до сих пор в «желтом доме», третьи - что вроде бы вышел из психушки, но из города тут же уехал.

А больница стояла уже закрытая как два месяца, она опустела на третий день после приказа о закрытии. Каждый покидал ее почему-то с облегчением. Забрали оборудование какое-никакое - тот самый монитор, мебель, что поновее, лампочки вывернули, даже щит электрический растащили и закрыли на ключ. Ленточкой обтянули - мол, опасно. Говорят, зловеще выглядело отключенное от всего электричества здание. Самое интересное, что здание так стояло больше года. Абсолютно пустое внутри, оно снаружи выглядело вроде бы как обычно: окна целые, деревья вокруг растут, разве что весной трава полезла бешено по краям забора. За больницей метрах в 50 бурьян такой вымахал, на зависть. А вокруг нее как будто выжженная земля, хотя она всегда такой была. И окна - пустые, темные окна, через которые раньше на мир смотрели больные и доктора, а теперь смотрела лишь пустота. Они оставались абсолютно целыми, ни одного разбитого окна за целый год, для нашей местности это вообще фантастика. Конечно, говорили, что бомжи залезали в подвал и там зимовали, но никто дыма и огня из подвала не видел, а бомжи должны были жечь костры, потому что от отопления тоже оно было отключено. Всякие слухи ходили, один нелепее другого, но я уже и не буду их вспоминать. Так оно и стояло, пустое, никому не нужное, пугающее ближайшие к нему пятиэтажки, населенные старухами. Люди переходили улицу, чтобы держаться от него подальше, пока оно зимой не сгорело. Дотла. Здание старое, перекрытия деревянные - вспыхнуло, как спичка, как будто сухое было полностью, и, когда приехали пожарные, оно горело, как костер. С крыши поднимались яркие факелы, окна бились от жары и ярким пламенем и дымом озаряли окрестность. Говорили, что так быстро огонь не распространяется даже по старым перекрытиям, что его подожгли в нескольких местах изнутри. Может быть. Но от самого здания за пару часов ничего не осталось, и никто его не тушил. Пепелище. И сейчас, говорят, оно там есть.