Архитектор николай васильевич никитин. 'Отец Останкинской башни' Николай васильевич никитин

Дата: 21.06.2023

Родился 1 января 1950 года в селе Орудьево Дмитровского района Московской области в семье военнослужащего.

В 1973 году окончил Московский авиационный институт по специальности «инженер-механик по самолетостроению», после чего был направлен на работу в ОКБ им П.О. Сухого.

С 1973 по 1992 гг. – работа в ОКБ им. П.О. Сухого. Организаторский талант, глубокие инженерные знания и преданность любимому делу позволили Николаю Федоровичу за этот период пройти путь от инженера до главного конструктора ОКБ. При его непосредственном участии был создан самый знаменитый в XX веке и самый коммерчески успешный из самолетов «Су» – многоцелевой истребитель Су-27, на котором последние 25 лет держится российская боевая авиация. Это тот проект, которому Николай Никитин отдал большую часть жизни, стартовав в нем в должности помощника ведущего инженера по летным испытаниям первого летного образца Су-27 и, в конечном итоге, став главным конструктором Су-27М, а также разработанных на его базе истребителей Су-35 и Су-37МР.

С 1992 по 1997 гг. – заместитель генерального конструктора АНПК «ОКБ Сухого», ОАО «ОКБ Сухого».

С 1997 по 1999 гг. - первый заместитель генерального директора АВПК «Сухой» и член совета директоров «ОКБ Сухого», входящего в состав АВПК «Сухой».

С февраля 1999 г. постановлением правительства РФ назначен генеральным директором – генеральным конструктором ВПК «МАПО», которое в декабре 1999 г. после структурной реорганизации переименовано в РСК «МиГ».

Почти за 5 лет работы (до ноября 2003 г.) Николаю Никитину удалось из разрозненных юридических лиц – серийного завода и КБ – создать вертикально интегрированную корпорацию, способную производить весь цикл работ, от разработки боевой авиационной техники до ее производства, поставок и послепродажного обслуживания. Возобновились поставки истребителей на экспорт, и уже в 2002 году РСК «МиГ» стала вторым после «Рособоронэкспорта» субъектом ВТС по объемам поставок вооружений за рубеж.

В период работы Никитина РСК «МиГ» первой из военных корпораций начала реализовывать стратегию диверсификации производства, вложив деньги от экспорта боевых МиГов в гражданский проект Ту-334.

В 2004 году – генеральный директор компании «Автотор-Холдинг». Основной актив компании – калининградские автосборочные заводы, выпускающие автомобили BMW, Kia и другие.

С 2005 по 2007 гг. – главный консультант ООО «НКБ «Финтехпроект» (г. Москва).

В 2007 г. – управляющий директор Департамента нефинансовых активов ОАО «Банк ВТБ».

С 2007 по 2008 гг. – первый заместитель генерального директора ЗАО «УК «ПМК» (Пермский моторостроительный комплекс).

С октября 2008 года – исполнительный директор ОАО «СНТК им. Н.Д. Кузнецова».

С февраля 2009 года исполнительный директор всех трех предприятия самарского куста ОАО «УК «ОДК»: ОАО «Моторостроитель» (с апреля 2010 года - ОАО «Кузнецов»), ОАО «СНТК им. Н.Д. Кузнецова» и ОАО «Самарское конструкторское бюро машиностроения». Член советов директоров ОАО «СНТК им. Н.Д. Кузнецова» и ОАО «Самарское конструкторское бюро машиностроения».

Никитин Н.Ф. является лауреатом Государственной премии СССР в области науки и техники за создание авиационного комплекса Су-27, лауреатом премии «Золотая идея» в номинации «За личный вклад, инициативу и усердие в решении задач военно-технического сотрудничества».

Заслуженный конструктор Российской Федерации, кандидат экономических наук, профессор, заведующий кафедрой в Московском авиационном институте.

Мемориальная доска Никитину Н. В.

Никитин Николай Васильевич (15 декабря 1907 - 3 марта 1973) - советский архитектор и учёный в области строительных конструкций, доктор технических наук (1966).

Лауреат Ленинской (1970) и Сталинской премии третьей степени (1951). Заслуженный строитель РСФСР (1970). Награждён 2 орденами, а также медалями.

Биография

В 1930 году с отличием окончил архитектурное отделение строительного факультета . Во время учебы возглавлял студенческое конструкторское бюро, занимавшееся разработкой комплексной методики расчета типовых конструкций из железобетона для Кузнецкого металлургического комбината. Научное руководство бюро осуществлял профессор Николай Иванович Молотилов. Одним из разделов методики был «Расчет рамных конструкций на боковое смещение». Это были первые расчеты для высотных железобетонных конструкций.

По окончании института в 1930 году, Никитин был назначен архитектором Новосибирского крайкомхоза. Его первым проектом стало четырехэтажное здание общежития с оригинальным сборным железобетонным каркасом на монолитном фундаменте. Для его строительства Никитину пришлось организовать собственное производство железобетонных опор, балок и ферм. Это было первое в стране здание из сборного железобетона.

В начале - середине 1930-х гг. Никитин работает в Новосибирске в группе архитекторов-конструктивистов, которую возглавлял Борис Гордеев, разрабатывая уникальные конструкции для жилых и общественных зданий. В 1930 году разрабатывает дерево-гвоздевую большепролетную арочную конструкцию для спортивного клуба «Динамо». Творение Никитина - дощато-фанерные арки перекрытия игрового зала спортклуба «Динамо» пролётом 22,5 м, вскоре вошло во все вузовские учебники. Несмотря на огромные размеры, арки были настолько легки, что звено рабочих устанавливало их вручную.

С 1937 года жил и работал в Москве. В 1930-е годы он сделал расчёты и проект конструкций фундамента и несущего каркаса для Дворца Советов, который предполагалось построить на месте взорванного храма Христа Спасителя. В 1951 году Никитин получил Сталинскую премию за разработку монолитных конструкций для восстановления разрушенных заводов.

В 1957 году назначен главным конструктором Моспроекта, начал заниматься проектом Останкинской башни. В 1967 году Государственная комиссия подписала акт о приёмке башни.

Н.И. Молотилов и Н.В. Никитин

Инженер Н.И. Молотилов, к моменту избрания его на должность профессора (1926г.), имел уже несколько изобретений в области сборного железобетона. Он увлек своими разработками молодого студента Н.В. Никитина, что в последующем определило всю профессиональную и научную деятельность этого выдающегося инженера. Молотилов являлся членом общества по изучению Томского края и собирал материалы по старинному деревянному зодчеству Сибири. Н.И. Молотилов читал курс «Технология железобетона», под руководством Молотилова Никитин выполнил все курсовые и дипломную работы по тогда совсем еще новой теме «Раскрытие конструктивных возможностей железобетона».

Творчество

Главное здание МГУ

Панорама строительства фундаментов телебашни в Останкино

Армирование железобетонной конической части телебашни

Железобетонный ствол телебашни, возведенный до высоты 300 м.

Начало возведения железобетонного ствола телебашни

После окончания СТИ Никитин распределился в г. Новосибирск. Работая в проектных организациях, он впервые в стране предложил большепролетные деревянные конструкции, которые были реализованы в 1932г. в Новосибирске при строительстве перекрытия спортивного зала «Динамо» (деревянные конструкции) и железнодорожного вокзала (арка перекрытия из железобетона).

С 1932г. Никитин жил и работал в Москве. В 1949-1950гг. он участвовал в проектировании высотных зданий МГУ на Ленинских горах, предложил нестандартную конструкцию фундаментов. Уникальность этой конструкции заключалась в том, что она позволяла на всем своем двухметровом протяжении не иметь температурных швов, тем самым увеличивая прочность и долговечность сооружения.

На фундаментах конструкции инженера Никитина возведено большинство высотных зданий 40-50-х гг. в Москве, а также здание Дворца культуры и науки в Варшаве.

Н.В. Никитин участвовал в проектировании и строительстве Дворца Советов в Москве (1937-1941гг.). Одна из выдающихся работ Н.В. Никитина – грандиозный монумент «Родина-мать» на Мамаевом Кургане в г. Волгограде, воздвигнутый из железобетона по проекту скульптора Е.В. Вучетича и архитектора Я.Б. Белопольского.

В этой работе Никитин был автором-конструктором сооружения. Вершиной творчества Никитина является создание Останкинской телебашни, построенной в 1967г. На Останкинской телебашне под его руководством были организованы научные исследования, связанные с изучением распределения скорости и порывистости ветра по высоте, а также с измерением деформаций и колебаний башни под действием ветровой нагрузки, влиянием неравномерного нагрева башни лучами солнца на ее механические характеристики и др.

Особенностью метода работы Никитина являлся синтез инженерного искусства и научных исследований.

Разработки конструкции фундаментов и несущих каркасов

Дворца Советов (проектная высота здания - 420 метров, до июля 1941 года был построен только фундамент).

Здания МГУ на Ленинских (Воробьёвых) горах - главное здание высотой 240 метров на момент строительства было самым высоким зданием в Европе. Строительство шло с 1949 по 1953 год.

Дворца культуры и науки в Варшаве - строительство которого проходило в 1952-1955 годах. Главным архитектором проекта был Лев Руднев.

Центрального стадиона имени В. И. Ленина в Лужниках

Монумента «Родина-мать зовёт!» в Волгограде - памятник высотой 85 метров и весом свыше 8 тысяч тонн.

Телевизионной башни в Останкино - строительство которой закончилось в 1967 году. Никитин был главным конструктором и одним из авторов проекта. Высота башни составляет 540 метров. В 1966-1967 годах Н. В. Никитин совместно с В. И. Травушем разработал проект стальной сетчатой башни-оболочки высотой 4 километра (4000 метров). Проект был выполнен по заказу японской компании (владелец Мицусиба). В начале XXI века японцы вернулись к идее строительства 4 километровой башни в проекте X-Seed 4000.

Останкинская телебашня

Останкинская телевизионная башня – выдающееся творение строительной техники XX века.Высота бвшни на момент окончания ее строительства составила 533,3 м. Вес ее фундамента – 55000 т. Допустимое отклонение вершины под действием ветра 11, 65м. Сегодня высота башни – 540 м (1999 г.), что почти на 300 м выше здания Московского университета на Ленинских горах и на 215 м выше знаменитой Эйфелевой башни в Париже. Несмотря на такую высоту, опрокинуться бетонная башня не может.

Центр тяжести Останкинской телебашни не выходит и никогда не выйдет за площадь опоры. Эта площадь ограничена кольцом-фундаментом диаметром в 60 метров. А центр тяжести находится на высоте 110 метров по оси башни. Внутри по окружности ствола Останкинской телевизионной башни сверху донизу, как струны, натянуты стальные канаты. Каждый из 150 канатов растянут с силой в 70 тонн. В целом тело Останкинской башни сжато с силой в десять с половиной тысяч тонн. Поэтому внешние нагрузки не могут разрушительно воздействовать на сжатый металлическими канатами ствол телебашни. В этом была новизна инженерной мысли того времени.

Источники

1. Журнал ТПУ «Томский политехник»/Издание Ассоциации выпускников ТПУ; № 10, Томск, 2004г. – 199с.

Николай Васильевич Никитин -

Главный конструктор Останкинской телебашни

Н.В. Никитин родился в городе Тобольске. Он прожил нелегкую трудовые жизнь, наполненную частыми и резкими переменами. Когда Николаю было всего 17 лет (в 1924г.), незадолго перед окончанием школы, его в тайге укусила змея в ногу ниже голени. Это несчастье отложило свой печальный след на всю его жизнь.

После успешного окончания школы с хорошей "характеристикой - - рекомендацией", молодого Никитина приняли в Томский технологический институт. Там он впервые познакомился с курсом лекций по "Технологии железобетона". Следует отметить, что искусственный материал ""железобетон" в современном представлении во многом отличается от того строительного материала, подобие которого было широко известно еще в Древнем Риме и даже раньше. О нем неоднократно забывали в прошлом древние цивилизации и этот универсальный материал многократно "открывали" вновь, каждый раз совершенствуя его качество.

Еще будучи студентом, Н.В. Никитин принимал активное участие в расчетах армированных конструкций опор, балок и плит. Он занимался разработкой методики расчета рамных конструкций гражданских и промышленных объектов. После окончания архитектурною отделения строительного факультета Томского технологического института в 1930г. началась его трудовая жизнь на строительстве ряда объектов в Сибири. Уже в те далекие годы его творческий подход к решению многих инженерных задач отличало нестандартное мышление и критическая оценка конструктивных решений.

В начале 30-х годов Н.В. Никитин познакомился с Юрием Васильевичем Кондратюком, весьма необычным, одаренным человеком того времени, который в глубинке занимался разработкой проектов, расчетов и изобретением механизмов, начиная от элеваторов, шахтных копров и до расчетов траекторий космических кораблей для межпланетных полетов.

В 1932г. после объявления Наркоматом тяжелой промышленности и энергетики открытого конкурса на проект мощной ветроэлектростанции в Крыму, которую намечали построить на вершине горы Ай-Петри, по приглашению Юрия Васильевича Кондратюка, Николай Васильевич приехал в Москву. Вскоре вся проектная группа специалистов отправилась в Крым на разработку и реализацию проекта на месте строительства.

Архитектурный образ Крымской Ветроэлектростанции (ВЭС) созданный с участием Н.В. Никитина был очень лаконичен, оригинален и выглядел весьма современным. Он получил первую премию. ВЭС напоминала могучий двухмоторный самолет, парящий над землей, как бы повернутый из горизонтальной в вертикальную плоскость. Вращением своих двух мощных винтов, установленных на разных уровнях, электростанция создавала большое (по тем временам) количество электроэнергии, так необходимой для освещения городов и лазурного побережья Крыма.

Набросок Крымской ветряной электростанции (ВЭС) проектной высотой 165 м. Рисунок Н. В.Никитина.

На этом объекте Н.В. Никитин впервые приступил к разработке ряда основополагающих теорий и расчетов конструкций для сооружений башенного типа, в том числе исследованию статического и динамического воздействия ветровой нагрузки на высотное гибкое сооружение. Были продуманы вопросы практического применения высокоармированных железобетонных конструкций, основных несущих элементов узлов, в том числе и основы их возведения в скользящей опалубке.

По целому ряду причин реальный проект ВЭС в то время не был реализован, однако теоретические предпосылки, некоторые особенности теории расчета высотных башенных сооружения на воздействие статических и динамических нагрузок, необходимость учета гармонических колебаний и целый ряд других проблем, легли в последующем в основу расчета Останкинской телевизионной башни, значительно большей высоты, чем проект Крымской ВЭС.

Николай Васильевич много и упорно работал в период Отечественной войны, участвуя в разработке проектов восстановления перемещенных на восток фабрик и заводов, продукция которых была так необходима для фронта.

И послевоенные годы также были не из легких. Необходимо было восстанавливать города, заводы и промышленные объекты, в короткий срок построить миллионы квадратных метров жилых и производственных площадей. А это можно было сделать лишь на индустриальной основе с применением новых методов строительства и с использованием заводских железобетонных элементов - плит, балок и ферм различных типовых пролетов и размеров. Николай Васильевич принимает активное участие в этом весьма важном деле и за разработку проекта монолитных "шедовых" конструкций для промышленных зданий получил высокую государственную премию - звание Лауреата Сталинской (Государственной) премии. Он имел также правительственные награды.

В последующие годы Н.В. Никитин принимал непосредственное участие в проектировании и разработках конструктивных схем сооружений, ранее не встречавшихся в мировой практике строительства уникальных объектов.

В 1945 году началось строительство здания МГУ на Ленинских горах. Как главный конструктор Промстройпроекта, Никитин принимал участие в его возведении. Более того, никитинские коробчатые фундаменты подводились под все шесть высотных зданий Москвы. Но позже, разрабатывая башенную структуру Дворца науки и культуры в Варшаве, вместо коробчатого фундамента Никитин уже применил мощную, предварительно напряженную железобетонную плиту, на которую монтировался квадратный каркас башни.

В этом проекте Никитин сумел повысить допустимые пределы жестких связей и соединить центр жесткости всей конструкции дворца с органично распределенными по всем узловым точкам здания нагрузками. Дворец-башня напоминает лестницу, своими уступами, как ступенями, устремленную в "поднебесную". Принципиально новая коробчатая система связей с квадратным основанием в нижней части, опирающаяся на четыре угловых пилона, также рассматривалась в качестве первоначального варианта основания телебашни в Останкино.

За активное участие во внедрении новых методов строительства с использованием заводских железобетонных элементов – плит, балок, ферм различных типовых пролетов и за разработку проекта монолитных "шедовых" конструкций для промышленных Н.В. Никитин в составе творческого коллектива был удостоен звания лауреата Сталинской (впоследствии – Государственной) премии. Он имел также многочисленные правительственные награды.

В 1957 г. Николай Васильевич Никитин стал главным конструктором Моспроекта, членом-корреспондентом Академии строительства и архитектуры. В последующие годы Н.В. Никитин принимал непосредственное участие в проектировании и разработках конструктивных схем сооружений, ранее не встречавшихся в мировой практике строительства уникальных объектов. Его идеи и конструкторские разработки применялись при сооружении грандиозного монумента "Родина-мать" на Мамаевом кургане в Волгограде и целом ряде других объектов.

Следует отметить необычайно широкий крут его творческих интересов во всех областях строительной науки и техники.Но главным образом, имя Николая Васильевича Никитина неразрывно связано с созданием Останкинской телевизионной башни, получившей высокую оценку и всемирное признание. Впервые в СССР, в 1967 г. была построена башня, которая по своей высоте почти в два раза превысила всемирно известную башню Эйфеля в Париже. Об этом проекте написана статья, которая с энтузиазмом была воспринята многими специалистами на очередной сессии Международной Федерации по предварительно напряженному железобетону (ФИП) в 1966 г. Авторскому коллективу под руководством Н.В. Никитина, в который входили Б.А. Злобин, М.А. Шкуд, Д.И. Бурдин и Л.Н. Щипакин за проект железобетонной предварительно напряженной телебашни в Останкино, была присуждена Ленинская премия в области строительства за 1990 год.

Останкинская телебашня-это главный центр радиотелевизионного вещания в Москве и России, который является самым крупным многопрофильным предприятием, располагающим мощным технологическим оборудованием, обеспечивающим трансляцию 9 программ радио и 11 каналов телевидения по разветвленным радиорелейным линиям и системам космической связи. Останкинская телебашня пользуется большой популярностью среди специалистов, москвичей и многочисленных туристов, приезжающих в столицу со всех стран мира.

К 30-летию успешной эксплуатации Останкинской телебашни написано и опубликовано десятки статей, о ней написана книга - "Самая высокая телебашня в Европе", которую можно купить на телебашне по адресу: Москва, ул. Академика Королева, д.15.(Телеф. для справок 283-43-90 или 282-43-40).

Будучи гениальным талантливым конструктором, Н.В. Никитин щедро и широко делился своими знаниями со многими специалистами, работающими в области строительства высотных сооружений.К нему приезжали за консультациями многочисленные группы из Японии, которые намеревались построить город-башню высотой 4 км. У Н.В. Никитина были специалисты - проектанты из Канады, которые разрабатывали проект железобетонной телебашни высотой 350 м, а фактически, после встречи с Николаем Васильевичем, увеличили ее высоту до 553 м, всего на 13 м выше нашей Останкинской телебашни. Во время строительства телебашни в Останкино Н.В. Никитин принимал многочисленные группы специалистов из ближнего и дальнего зарубежья, щедро делясь с ними богатым опытом строительства.

Специалисты Государственного специализированного проектного института (ГСПИ-РТ), которые запроектировали десятки различных радиотелевизионных башен по всей нашей стране, отмечали, что железобетонные башни в г.г. Таллинне, Вильнюсе, Баку, Новороссийске и других, являются как бы вторым поколение башен. Они запроектированы и построены с учетом расчетно-теоретических предпосылок и проектных разработок, которые в свое время были осуществлены под руководством Н.В.Никитина и успешно внедрены при строительстве Останкинской телебашни высотой 540 метров.

Н.В. Никитин принимал активное участие в работе ряда зарубежных симпозиумов, конференций и конгрессов, посвященных высотным сооружениям, достойно представляя и защищая приоритет советской науки и строительной техники того времени.

Он удостоен целого ряда правительственных наград, награжден Государственной и Ленинской премиями, имел звание профессора, доктора технических наук, Заслуженного строителя РСФСР. Его последователи успешно трудятся в АО ЦНИИЭП имени архитектора Б.С. Мезенцева, где он работал многие годы, и где с благодарностью помнят о нем.

Менее известны другие уникальные проекты Н.В. Никитина в области строительных конструкций: всех «сталинских» высоток, Мемориала в Ульяновске, дворца Культуры и науки в Варшаве, здания Совмина в Ташкенте, неосуществленного Дворца Советов в Москве и множества других.

Идеи Н.В. Никитина в области строительной техники, индустриализации промышленного и гражданского строительства, новые методы расчета строительных конструкций, исследования конструктивных схем сооружений и поиски рациональных конструктивных форм, не известных ранее в мировой практике, работы по теории железобетона и динамике сооружений являются этапами в развитии отечественной строительной науки и техники. Причастность к решению наиболее важных строительных проблем и сами работы Н.В. Никитина оказали большое влияние на формирование отечественной инженерной школы.

Работы Н.В. Никитина по высотному строительству в Москве продолжают его ученики. Они осуществляют создание «Центра-Сити», многих других высотных зданий, украсивших столицу в последние годы. Сам Н.В. Никитин успел рассчитать возможность построения небоскреба высотой в тысячу метров (именно на такую высоту собираются поднять новые небоскребы в США на месте башен Всемирной торговой организации).

Инженер-конструктор Н.В. Никитин намного обогнал свое время не только в задуманном, но и осуществленном. Однако, имя великого созидателя, в шестидесятые-семидесятые годы прошлого столетия удивлявшего мир, сегодня незаслуженно забыто. Даже в Москве, где он самоотверженно работал большую часть своей жизни, его именем не названа ни одна улица, нет памятных мест, связанных с его именем… Нет даже мемориальной доски на доме, в котором он жил. В разные годы соратниками поднимался вопрос о присвоении (по традиции) Останкинской башне имени ее автора, но и это предложение осталось неосуществленным.

СТАТЬЯ И ИНТЕРВЬЮ С Н.В. НИКИТИНЫМ

Случайный высотник

Как-то так получилось, что познакомился я с Никитиным всего-то за год до его кончины, когда он уже был и лауреатом Ленинской и Государственной премий, орденоносцем и автором проекта построенной к тому времени Останкинской телебашни, самого высокого тогда сооружения в мире. О нем уже много было написано восторженных слов, вернее - о самом главном проекте жизни, об этой самой башне, и о других стройках, в которых он принимал участие: Дома культуры и науки в Варшаве, Московского государственного университета на Ленинских горах, монумента Матери-Родине на Мамаевом кургане в Волгограде и многих других, уже введенных в строй проектов или только существовавших в кальках, но так и не осуществленных, бывших по своим размерам и значению не менее грандиозными.

Поэтому и сам он представлялся под стать этим проектам, если не столь внушительных размеров, то уж во всяком случае, значительным видом своим, манерой поведения. Ведь очень часто дела человека невольно переносишь и на него самого. Хотя это не всегда совпадает.

Действительность оказалась несколько отличной от той, что нарисовало воображение. Не то, чтобы совершенно не соответствовала моим представлениям - просто она была другой. Даже вид учреждения, где он тогда работал, не соответствовал своему звучному имени: Управление строительства спортивных и зрелищных сооружений Москвы. На самом деле это было унылое приземистое неказистое зданьице в один или два этажа (сейчас даже не помню точно), которое стояло вдоль улицы Кирова между Кисельным переулком и Сретенским бульваром, как раз напротив Главпочтамта. Вскоре после нашей встречи его снесли и на много лет поставили зеленый деревянный забор, который должен был показывать прохожим, что за ним что-то строится, хотя на самом деле ничего не строилось, но так уж было принято.

Кабинет Никитина напоминал прорабскую на какой-нибудь заурядной стройке, куда приходят на текущие совещания, где подписывают наряды и выбивают хорошие процентовки. Средних размеров комната с простыми шкафами для бумаг, незатейливым рабочим столом и стульями. Никаких излишеств, никакого показного богатства - все рассчитано на деловое общение, обмен мнениями и быстрое совещание по текущим вопросам. Поговорили о насущном - и за работу.

Хозяин держался естественно. Сказать, что он выявил радость в связи с моим визитом - было бы преувеличением, хотя встретил он меня вполне благожелательно, готовый ответить на все интересующие вопросы. Можно сказать, с пониманием того, что у журналиста такая работа и что ему требуется помощь, вот он и помогал.

Внешне Никитин выглядел не то чтобы суровым - скорее человеком серьезным. Но это относилось не только к посетителю, но, как я позже понял, и к самому себе.

Естественно, мой первый вопрос касался его "высотной" ориентации, приверженности к высотному проектированию.

Это случайно так совпало, - поправил меня Николай Васильевич. - Меня всю жизнь интересовал по-настоящему только железобетон. Его поведение в разных условиях строительства. А во всех этих высотных сооружениях железобетон использовался. Так что меня приглашали принять участие в проектах как специалиста по этому материалу. Ну и еще как спеца по ветровым нагрузкам - очень сложной проблеме в таком строительстве.

- Но все-таки как-то так получалось, что в первую очередь обращались к вам, а не к какому-то другому "железобетонщику" или "высотнику". Вот и японцы, когда собрались строить супервысотную телевизионную опору, вас попросили поработать над таким проектом. А здание в триста этажей!..

И, тем не менее, меня всегда интересовал в жизни только бетон, а все остальное было производное от него. Это очень интересный материал. В нем еще скрыто для меня столько неясного, хотя сорок пять лет жизни я отдал проектированию сооружений из него.

Вообще я должен сказать, что в жизни многое происходит случайно. Вот тоже здание в триста этажей. Пришел как-то корреспондент и давай просто жилы тянуть, что, мол, нового придумали. Я крепился-крепился и, в конце концов, рассказал об этом здании в триста этажей. Между прочим, в нем нет ничего сенсационного или сверхъестественного. Все просто и объяснимо: все хотят жить в центре городов, поближе к работе, магазинам, увеселительным заведениям и так далее. Нынешние мегаполисы разрослись в ширину, достигли невероятных размеров и уже не отвечают многим требованиям жителей. А вот в такой башне, вернее, доме-башне, можно сразу разместить и офисы, и жилые квартиры, и рестораны, и магазины, и спортивные залы, и гаражи для личных автомобилей - все. Не надо далеко ходить на работу, ни отдыхать, ни за покупками - все под рукой, все рядом. Очень удобно. Тем более, что современные материалы разрешают строить такие сооружения...

- Это будет ваш любимый бетон?

Нет. Во всяком случае, бетон будет использоваться в самых небольших количествах, там, где без него нельзя обойтись. А в основном это здание будет сооружено из легких металлических панелей, стекла и пластиков, композитных материалов. Все должно быть прочным, легким. Короче, доказать, что такое строительство необходимо и возможно, совсем не трудно. В нем нет фантазий - чистый прагматизм. И если журналисты видят в таком сооружении что-то особенное, сенсационное, то строители и конструкторы - только продолжение поиска своих предшественников. На новом уровне, разумеется.

К слову сказать, если присмотреться к разного рода новинкам, то легко увидеть преемственность, развитие идеи, аналогию того, что было использовано ранее. Вот в старые, еще дореволюционные, времена строили дома по очень разумной и простой схеме: две стены наружу, две - внутри, а между ними - перегородки. Время от времени эти поперечные перегородки можно было перестраивать, перемещать, превращая помещение то в деловое учреждение, то в гостиницу, то в жилое помещение. За свою жизнь они много раз менялись функционально, но всегда оставались в одних и тех же стенах. Менялась начинка, а сам дом оставался внешне нетронутым.

Вот и огромное здание на триста этажей можно будет перекраивать под самые разные функции, оставляя его все тем же самым. Так что напрасно мы стремимся к оригинальности ради самой оригинальности. Аналогия может дать много полезного.

- А Останкинскую телебашню вы проектировали по аналогии или все-таки придумали от начала до конца? - не удержался я от вопроса.

Можно сказать, там было и то, и другое. Незадолго перед тем, как я попал на обсуждение проектов строительства телевизионной опоры, я был в командировке в германском городе Штутгарте и видел тамошнюю телевизионную вышку. Построена она была из железобетона, чем, собственно, и привлекла мое внимание. В ней все было понятно: как работает каждый элемент, как распределены нагрузки и прочее. Я прикинул прямо там же, в кафе, что подобную можно было построить и большей высоты. Не как штудгартская - всего 210 метров, а метров на пятьсот и даже больше. Так что, когда шло обсуждение и предлагались самые фантастические варианты вплоть до того, что вышку замышляли построить наклонной из стали, я высказался за железобетонный вертикальный вариант...

- А наклонная могла быть построена?

Конечно, можно было построить и такую, но она занимала бы огромную площадь, и при эксплуатации возникли бы дополнительные сложности. Так что мой вариант показался всем предпочтительней, и мне сразу предложили в недельный срок представить уже более менее обоснованный проект. Я его представил, по нему и стали работать. Журналисты выжали из этой детали сенсацию. Они почему-то не учитывали, что эту башню - вернее, как она может выглядеть, как должна строиться - я уже давно выносил в своих мыслях и набросках. Просто так, для души. Оставалось перенести эти мысли на ватман...

- Но разница в высоте - 210 и 535 метров - все-таки налагала свои особенности. Не думаю, что это была прямая аналогия, простое увеличение в два с половиной раза...

Разумеется, это не было повторением, только в несколько иных масштабах. Пришлось вести новые расчеты. Но я говорю о принципе построения. Тут речь идет об аналогии не как о слепом повторении, а как об использовании уже найденного, опираясь на которое, можно было бы идти дальше.

Между прочим, можно в качестве примера привести историю с радиовышкой, которая была построена по проекту инженера Шухова на Шаболовке в Москве. Тогда тоже обсуждался проект для антенн радиовещания.

В учреждение, где работал Шухов, привезли новые плетеные из ивовых прутьев корзины для бумаг. Вечером, когда все служащие ушли по домам, а он сам что-то задержался на работе, он увидел, как уборщица, протирая полы, поставила тяжелый горшок с цветами на перевернутую корзину, и та устояла под такой нагрузкой. Тогда Шухов сел на корзину - она выдержала и этот вес, хотя была приспособлена совсем для другого. Казалось бы, такие хрупкие на вид ивовые прутики должны сломаться, но сплетенные по формуле гиперболоида вращения оказались удивительно прочными. Вот и башня, построенная по этому принципу, стоит уже многие десятки лет.

Так что аналогия - вполне достойная вещь.

О пользе сомнений

Не знаю, как это определить, но Никитин в чем-то противоречил себе и не всегда оказывался последовательным. Во всяком случае, мне так показалось. Его старший товарищ (разница в возрасте десять лет) Юрий Кондратюк восхищал Николая Васильевича как раз тем, что старался всегда на каждую вещь или ситуацию смотреть "наоборот". Они познакомились, когда Никитин окончил Томский политехнический институт, и на пару ездили по стране, участвуя в проектировании и строительстве различных промышленных объектов. На Алтае они возводили элеваторы, в Сибири и на Урале - заводские и фабричные корпуса. Кондратюк (настоящее имя и фамилия - Александр Игнатьевич Шаргей), не имевший официально выданного диплома, приходил на новое место работы и сообщал, что является инженером, а каким - это покажет его работа. На долю Никитина обычно доставались расчеты ветровой нагрузки и поведения железобетона.

Пожалуй, самым фантастическим проектом, над которым им довелось работать вместе, было сооружение гигантской ветряной электростанции на горе Ай Петри в Крыму. Так верный себе Кондратюк предложил оригинальную схему расположения ротора и статора.

Я уж не помню, как там все было устроено, только знаю, что все, что обычно стоит на месте, у него вертелось, а все вращающиеся части - крепились намертво. Юрий Васильевич доказал, что это даст определенные преимущества.

Проект Кондратюка был принят, а все иные отвергнуты, ибо не смогли конкурировать с его предложением. Шефство над строительством взял Серго Орджоникидзе, курировавший в те времена всю тяжелую промышленность. Когда Орджоникидзе не стало, начались репрессии, коснувшиеся многих специалистов, которые находились под его покровительством. Никитина и Кондратюка беда миновала, но строительство ветровой станции прекратили. Вскоре началась война, и все заглохло окончательно. К проекту ветряной электростанции не возвращались. А Кондратюк, ушедший в первые месяцы войны в народное ополчение, погиб, где и как точно до сих пор неизвестно.

Привычка Кондратюка посмотреть на вещи с иной стороны нравилась Никитину, хотя он был не против поступать и по аналогии.

Несговорчивый оппортунист

Главным пристрастием его жизни, как я говорил, был железобетон. Он пронес верность ему, если можно так выразиться, через всю жизнь, и было странно слышать, как об этом скучном, в общем-то, предмете, он говорил столь вдохновенно. Удивительно, что при всем своем опыте он не навязывал свое мнение об этом материале, как обязательное, единственно верное. Он как бы допускал и другие суждения, готов был их выслушать, но... Его книга, которую он написал в самом конце жизни, так и называлась: "Некоторые соображения по поводу строительства бетонных сооружений". Она как бы приглашала к спору, к высказыванию иной точки зрения, будто бы он не был уверен в своей правоте, допускал существование и иной точки зрения, иных мыслей. Я не удержался и сказал ему об этом.

Видите ли, - ответил Никитин, - я абсолютно уверен в своей правоте и могу доказать любое свое утверждение расчетами. Но пусть люди высказывают и свои резоны, если таковые имеются.

- Выходит, вы не особенно уверены в своих выкладках? Так во всяком случае читается название вашей книги.

Нет, в своем мнении я абсолютно уверен. Но надо дать возможность и другой стороне высказать свое мнение... Меня за это внимание к взглядам оппонентов называют порой оппортунистом...

- А если чужие доводы все-таки не убедили? Что тогда?

Ну если чьи-то доводы оказались менее убедительными, тогда бьюсь до конца...

Никитин всегда и во всем был трудоголиком. Правда, в те времена, когда мы с ним встречались, этот термин не имел такого широкого хождения, как сейчас. Но если сделать поправку на время, теперь о нем сказали бы именно так. Он был все время чем-то занят, его руки, его голова постоянно работали.

О самом себе он старался говорить поменьше, и, если что-то сообщал, то это носило как бы информационный характер, без желания выпятить свою фигуру. Каждый день он вставал в шесть часов утра, чтобы до работы успеть над чем-то подумать для души. Это "для души" могло носить очень серьезный характер, хотя и не относилось к его основному делу, его официальной должности. Как ни странно, чаще всего это был все тот же железобетон.

Свою Государственную премию он получил вот за такую внеурочную работу: внедрение подвижной опалубки в промышленное строительство. Кажется, скучнее не придумаешь, а Никитину не было скучно. Своим примером он лишний раз доказывал, что всюду можно найти применение своим силам и способностям - было бы желание.

И других людей, как я понял, он оценивал все по тому же критерию: как они относились к труду. Мы говорили о его школьных учителях, институтских преподавателях, товарищах по работе, и если они, с его точки зрения, были верны своему делу, он, давая им характеристику, обязательно добавлял: "Очень достойный человек" или "Человек самых достойных качеств". И когда я расспрашивал о подробностях, оказывалось, что самым главным качеством этих людей оказывалось умение трудиться.

Я думаю, это уважение к труду шло от родителей. Люди они были малообразованные. Отец всю жизнь был писарем в судебной палате. Малограмотный, но почерк имел красивый, вот и колесила с ним семья по Западной Сибири, перебиваясь на его скромные заработки. Мать всю жизнь оставалась домохозяйкой, на ее плечах держалось все благополучие домочадцев. Она, как я понял, была глава дома. И получение сыном диплома инженера стало великим праздником и торжеством: их сын стал ученым. До самых последних лет Никитин сожалел, что не успел порадовать мать никакими крупными успехами в работе.

Останкинская башня могла бы стать таким подарком, но родители не дожили до этого дня.

Высотные здания и башни сегодня, как правило, превращаются в городские достопримечательности, которые привлекают туристов. Москву и Париж роднят башни, ставшие символами столиц: Останкинская и Эйфелева. Обе они являются не просто достопримечательностями, но чудом конструкторской мысли.

Густав Эйфель. Фото: Commons.wikimedia.org

Имя Гюстава Эйфеля, построившего башню в Париже, увековечено в названии его творения. Имя Николая Никитина, создавшего Останкинскую башню, такой широкой известности не получило, хотя нельзя сказать, что о его заслугах забыли.

Эйфеля и Никитина многое объединяет: каждый из них прошел достаточно длинный путь, прежде чем создал свой главный шедевр. Оба порой сталкивались со скептическим отношением, да и башни их поначалу подвергали нещадной критике.

Господин Бёникхаузен

Александр Гюстав Эйфель родился 15 декабря 1832 года во французском Дижоне в семье Катрин-Мелани и Александра Эйфелей . Среди предков инженера был немецкий эмигрант Жан-Рене Бёникхаузен. Сам Гюстав почти до 50 лет носил фамилию Бёникхаузен.

Родители были погружены в занятия бизнесом, и Гюстав рос в основном под присмотром бабушки. Зато финансовые успехи матери позволили сыну получить хорошее образование, несмотря на природную лень юноши.

В 1855 году Гюстав Эйфель получил диплом инженера в Центральной школе искусств и мануфактур в Париже.

Николай Никитин. Фото: РИА Новости / Олег Макаров

Рожденный в Сибири

По григорианскому календарю Николай Никитин родился в один день с Эйфелем: 15 декабря. Вот только день появления на свет будущего создателя Останкинской башни в 1907 году стал для француза днем семидесятипятилетия.

Николай появился на свет в Тобольске в семье типографского инженера, который лишился работы из-за участия в революционной деятельности. Семья перебралась в Ишим, где Николай окончил приходское училище и первый класс мужской гимназии. Потом семья снова переехала, на этот раз в Новосибирск.

Высшее образование Никитин получил в Томске, в 1930 году окончив архитектурное отделение строительного факультета Томского технологического института.

Металл как искусство

Дипломированный инженер Эйфель в 1855 году устроился на работу в конструкторскую фирму «Шарль Нево», которая занималась строительством мостов.

Гюстав обожал металл: не рок-музыку, до появления которой было еще далеко, а материал, который в его замыслах становился основой элегантных и прочных сооружений.

В 1858 году Эйфель руководил строительством железнодорожного моста в Бордо, используя металлические конструкции и применяя изобретенный им самим метод пневматической установки оснований.

Владелец фирмы понял, что Гюстав пойдет далеко, и предложил ему стать компаньоном. Эйфель с радостью принял предложение, но через два года уже и сам стал владельцем завода металлоконструкций в Леваллуа-Перре недалеко от Парижа.

Ажурные металлические конструкции стали почерком Эйфеля задолго до строительства башни. Среди его самых известных проектов — Западный вокзал в Будапеште, уникальный мост Марии Пии в Португалии, виадук Гараби, перекрывший своим арочным пролетом длиной 165 метров глубокое ущелье.

Всего на счету Гюстава Эйфеля более 200 реализованных проектов, включая даже знаменитую статую Свободы. Инженер разрабатывал для нее массивную стальную опору и промежуточный поддерживающий каркас, который позволил медной оболочке статуи двигаться свободно, сохраняя при этом вертикальное положение.

«Поэт железобетона»

Николай Никитин начал работу по профессии, еще будучи студентом. Он возглавлял студенческое КБ, занимавшееся разработкой комплексной методики расчета типовых конструкций из железобетона для Кузнецкого металлургического комбината.

После института Никитин был назначен архитектором Новосибирского крайкомхоза. Если Эйфеля можно образно назвать «поэтом металла», то Николай был «поэтом железобетона».

По его проекту было построено четырехэтажное здание общежития с оригинальным сборным железобетонным каркасом на монолитном фундаменте. Никто в СССР еще не строил зданий из сборного железобетона. Никитину пришлось наладить собственное производство железобетонных опор, балок и ферм.

Молодого новатора заметил известный архитектор Борис Гордеев , назначенный городским архитектором Новосибирска. В собранном Гордеевым коллективе Никитин работал над целым рядом знаковых объектов Новосибирска. В частности, Никитин спроектировал большепролётные железобетонные арочные перекрытия железнодорожного вокзала Новосибирск-Главный.

В 1937 году Николай Никитин переехал в Москву, где его приняли в мастерскую по проектированию Дворца Советов. Сложнейший проект дорабатывался на ходу, и Никитин внес ряд усовершенствований в конструкцию фундаментов и каркаса. Здание, правда, так и не было построено.

Когда Великая Отечественная война близилась к концу, перед правительством СССР встала задача скорейшего восстановления промышленных объектов. И здесь как никогда пригодились разработки Никитина по строительству зданий из сборного железобетона. В 1951 году Николай Никитин был удостоен Сталинской премии за разработку монолитных конструкций для восстановления разрушенных заводов.

Уникальные разработки Никитина использовались при строительстве главного здания МГУ на Ленинских горах, Дворца науки и культуры в Варшаве, стадиона в Лужниках.

Знаменитая скульптура «Родина-мать зовет!» на Мамаевом кургане является совместным произведением скульптора Евгения Вучетича и инженера Николая Никитина. Восьмидесятипятиметровая статуя женщины с мечом в руках, зовущей бойцов в атаку, сделана из предварительно напряжённого железобетона. Жёсткость каркаса полой внутри фигуры поддерживается 99 металлическими тросами, постоянно находящимися в натяжении. Тот же принцип Никитин использует и при строительстве башни в Москве.

Идея из архива: как рождался символ Парижа

В 1889 году Париж должен был принять Всемирную выставку. Готовясь к ней, мэрия Парижа объявила в 1884 году конкурс на создание сооружения, которое продемонстрирует инженерные и технологические достижения Франции.

Эйфель, к тому времени маститый глава инженерного бюро, что называется, не стал заморачиваться. Порывшись в архиве отложенных проектов своих подчиненных, он нашел разработку трёхсотметровой башни Мориса Кешлена . Взяв в помощники Эмиля Нугье , Эйфель рукой мастера доработал «сырую» идею Кешлена и представил ее на конкурс.

С Нугье и Кешленом шеф поступил по справедливости: оформив совместный патент на троих, Эйфель выкупил у них исключительное право на башню. Вряд ли Морис и Эмиль догадывались, что месье Эйфель покупает у них не что иное, как пропуск в бессмертие.

Проект Эйфеля стал одним из четырех победителей, но опытный инженер первым учел пожелания комиссии, внеся в свою работу изменения. В итоге окончательно решено строить башню Эйфеля, который сказал журналистам: «Франция будет единственной страной, располагающей трёхсотметровым флагштоком!»

Именем Эйфеля

Но вкусы Богемы и масс разошлись принципиально. Во время работы Всемирной выставки в Париже трёхсотметровая башня стала самым популярным городским объектом, который за шесть месяцев посетили 2 миллиона туристов. Подписывая длительный договор об аренде, Эйфель и городские власти полагали, что расходы будут окупаться в течение длительного периода. Но уже к концу 1889 года башня окупилась на 75 процентов, а буквально спустя пару лет она стала приносить доход своему создателю.

К 1910 году ни о каком сносе башни не могло быть и речи: выяснилось, что она теперь является визитной карточкой древнего Парижа.

Гюстав Эйфель прожил долгую жизнь: он умер в декабре 1923 года, спустя несколько дней после своего 91-летия. Заканчивая свой земной путь, инженер знал, что башня, созданная им, теперь навеки с Парижем. К слову, сам Эйфель называл ее просто «трёхсотметровой башней», а «Эйфелевой» ее сделала благодарная публика.

Цветок из сна: как инженер Никитин придумал проект всей жизни

Во второй половине пятидесятых годов стремительно развивающемуся советскому ТВ стало не хватать передающих мощностей Шуховской башни на Шаболовке. Было принято решение о строительстве нового телецентра и новой передающей башни.

Разработку архитектурно-строительной части поручили институту «Моспроект», который к тому времени возглавлял Николай Никитин.

Для «поэта железобетона» это был вызов всей жизни. Предстояло построить объект высотой более полукилометра, устойчивый к любым природным катаклизмам, но при этом не отягощенный сверхглубоким фундаментом.

Как когда-то Дмитрию Менделееву после упорной работы во сне приснилась его таблица, так и Николаю Никитину приснилось оригинальное решение, которое он искал. Образом стала перевернутая лилия: цветок с крепкими лепестками и толстым стеблем.

Полый железобетонный цилиндр высотой 380 метров должен был стягиваться 149 вертикальными стальными тросами диаметром 38 миллиметров, размещенными вдоль внутренней поверхности ствола. Суммарное напряжение составляло 10,8 тысячи тонн.

Подобная система должна была придать башне невиданную прочность и устойчивость в экстремальных условиях, а также препятствовать образованию трещин в бетоне. Завершалась эта конструкция стодвадцатиметровым стальным шпилем.

При такой необычной системе в основание башни весом больше 30 000 тонн достаточно было положить относительно небольшую бетонную шайбу, обойдясь без обычного в таких случаях глубокого фундамента. Никитин говорил скептикам: «Человек при его росте в пропорции имеет куда более слабую опору на ступни, но он при этом еще и ходит!»

Строительство Останкинской башни. Фото: Commons.wikimedia.org

Если в случае с Эйфелем критики переживали за эстетический вид, то Никитину сулили катастрофу: полное разрушение башни. Инженер стоял на своем: проект стопроцентно надежный.

Строительство башни шло семь лет. 5 ноября 1967 года, в канун пятидесятилетия Октябрьской социалистической революции, был подписан акт Государственной комиссии о приемке в эксплуатацию первой очереди строительства башни.

Главное испытание Останкинская башня выдержала после смерти создателя

За проект Останкинской башни Николай Никитин был удостоен в 1970 году Ленинской премии и звания «Заслуженный строитель РСФСР».

Останкинская башня, оказавшаяся к моменту завершения строительства самым большим зданием планеты, немедленно стала невероятно популярной у туристов. Такой она остается и поныне.

Николай Васильевич Никитин ушел из жизни в 1973 году. А в 2000 году его творение прошло самую жестокую проверку на прочность. Мощнейший пожар 27-28 августа унес жизни трех человек и оставил столицу без телевещания. Многие эксперты считали, что Останкинская башня не устоит. Когда пожар был потушен, выяснилось, что от высокой температуры лопнули 120 из 149 тросов, обеспечивающих преднапряжение бетонной конструкции башни. Но гений Никитина оказался сильнее стихии: Останкинская башня выдержала и впоследствии полностью восстановила свои функции.

Четырёхкилометровый небоскреб

Был у Николая Никитина и проект, который и поныне кажется научной фантастикой. В конце шестидесятых он вместе с Владимиром Травушем по заказу японской компании разработал проект башни-небоскреба высотой в... 4000 метров. Фундамент был спроектирован из предварительно напряжённого железобетона. Никитин и Травуш гарантировали: их здание не возьмут ни ураганы, ни землетрясения. Задумывалось здание как жилой дом, рассчитанный на 500 тысяч человек.

Важно подчеркнуть: это были не фантазии, а тщательно продуманный и обоснованный проект, который в итоге не решились реализовывать сами японцы, видимо, испугавшись собственной смелости. Но идеи, выдвинутые советскими инженерами полвека назад, актуальны и поныне.

Выдающийся советский инженер-конструктор, ученый в области железобетонных и металлических изделий Николай Васильевич Никитин (1907-1973) родился в в семье Василия Васильевича и Ольги Николаевны Никитиных. Его отец был родом из Тобольска и работал метранпажем (старшим наборщиком) в Читинской городской типографии. За участие в революционных событиях 1905 года Василий Васильевич был выслан на родину, где устроился секретарем Тобольского губернского суда.

В 1911 супруги Никитины с детьми Николаем и Валентиной переехали в . Василий Васильевич занялся частной адвокатской практикой, Ольга Николаевна открыла фотопавильон. Жили Никитины достаточно благополучно, но наступали трудные времена. В 1915 Николай Никитин начал обучение в приходском училище, после окончания которого в 1917 поступил в гимназию, но посещал ее относительно недолго. Шла Гражданская война. Осенью 1919 Никитины вместе с отступающими колчаковскими войсками перебрались в . Учился Николай Никитин в 12-й Совшколе им. профессора Тимирязева, где увлекся математикой. Летом 1924 во время сбора ягоды Николая Никитина укусила в ногу змея, и он долгое время лежал в больнице. Дефект ноги остался у него на всю жизнь.

После окончания в 1925 школы Николай Никитин приехал в поступать на механико-математический факультет Сибирского технологического института (ныне – Томский политехнический университет), но там свободных мест не оказалось. Пришлось идти на архитектурное отделение инженерно-строительного факультета. Этот неожиданный поворот к искусству любившему в детстве рисовать Никитину со временем понравился. Под влиянием профессора Н. И. Молотилова он нашел свое призвание в железобетоне, проектированию сооружений из которого он отдал практически всю оставшуюся жизнь. Инженерный талант Н. В. Никитина был замечен, и он был назначен руководителем студенческого конструкторского бюро, которое занималось разработкой комплексной методики расчета типовых конструкций из железобетона для Кузнецкого металлургического комбината.

После окончания в 1930 института Н. В. Никитин стал работать архитектором в Новосибирском крайкомхозе. В 1932 он познакомился и подружился с талантливейшим инженером, одним из основоположников космонавтики Юрием Васильевичем Кондратюком, который привлек его к разработке оригинального проекта Крымской ветряной электростанции на горе Ай-Петри.

С 1937 Н. В. Никитин жил и работал в . Участвовал в грандиозном проекте здания Дворца Советов, высота которого должна была составить вместе со статуей Ленина 420 м. С началом Великой Отечественной войны Н. В. Никитина из-за травмированной ноги в армию не взяли (что, вероятно, спасло ему жизнь). Он много и упорно трудился; занимался проектами восстановления эвакуированных на восток предприятий. В это время его отец, В. В. Никитин, работавший юрист консультантом в Новосибирске, в январе 1942 был арестован и затем расстрелян (реабилитирован в 1989); Ю. В. Кондратюк же ушел добровольцем на фронт и в феврале 1942 погиб.

После войны Н. В. Никитин принимал участие в создании значительного числа уникальных сооружений: главного здания Московского государственного университета, Дворца культуры и науки в Варшаве, монумента «Родина-мать» в Волгограде, стадиона «Лужники» в Москве, Мемориала В. И. Ленина в Ульяновске и др. Но главный шедевр Никитина – это проект Останкинской телебашни, общая высота которой составила 540 м, а масса башни вместе с фундаментом – 51,4 тыс. тонн. В 1966-1969 Н. В. Никитин совместно с В. И. Травушем разработал для японцев проект небоскреба с расчетной высотой 4 км.

Н. В. Никитин – доктор технических наук (1966), заслуженный строитель РСФСР (1970), лауреат Государственной премии СССР (1951), Ленинской премии (1970). В любой работе он был настоящим трудоголиком, отличался большой творческой энергией и интуицией, фантазией и устремленностью в будущее, нестандартностью и смелостью решений. Похоронен Н. В. Никитин в Москве на Новодевичьем кладбище. На его мраморной стеле сделана простая надпись: «Инженер Николай Васильевич Никитин».