Сегодня мы много слышим о так называемой информационной войне. Украинский кризис обострил тлеющие разногласия. Условно, по характеру поведения, стороны можно разделить на объективную и иррациональную. Обе стороны имеют собственную точку зрения и собственные средства массовой информации, которые и доносят эту самую точку зрения до народных масс. При этом обе стороны обвиняют друг друга во лжи, умышленной дезинформации (см. пропаганде), подтасовке фактов, продажности и в прочих недостойных поведениях. И здесь есть своя логика – если стороны встали на путь конфликта и одна из сторон начинает лгать, то назад дороги нет и нет смысла ждать, что совершая преступления или умышленные акты агрессии одна из сторон будет признаваться в этом. Но как далеко можно зайти в этом процессе, чего ждать от этого и какова роль прессы во всем этом?
За последние полгода мы не раз видели, как со страниц ведущих изданий происходили голословные обвинения, полные эмоционального окраса и совершенно лишенный каких-либо фактов. Совершались попытки замалчивания фактов, вместо описания фактов происходило раздувание подозрений. Использовались изощрённые приемы манипуляции с эмоциями читателя. Перекладывание вины, попытки белое назвать черным, однобокое отношение, политика двойных стандартов, оскорбления и попытки переписать историю. И все это происходило и происходит в мейнстримовом формате – когда, казалось бы, свободные и независимые издания «работают» в одном ключе, создавая искаженную и иллюзорную картинку реальности. И в том случае, если бы не было альтернативного источника, то за неимением другой точки обзора – эта реальность вполне вероятно могла быть воспринята как единственно существующая. И даже если нашлись бы те, кто сомневается в этой иррациональности, то их бы быстро окрестили еретиками и сожгли в этом информационном костре. Но разве может «свободная и независимая пресса» петь в один хор? Ведь «свобода» - есть предпосылка к разнонаправленности, разве нет?
Что же на самом деле происходит сегодня в мире средств массовой информации? Влияние спецслужб, продажность или что-то другое? Есть ли в мире хотя бы одна независимая газета, которой можно доверять? И что такое свободная пресса в нашем понимании?
Чтобы ответить на эти вопросы надо для начала определить для себя: что мы понимаем под понятием "свободная пресса"? Свободна от чего? От заинтересованного мнения, которое с помощью этого социального инструмента пытаются навязать остальному обществу? Или свободна от тотального контроля и "диктата" со стороны государственного аппарата? Или быть может эта свобода заключается в возможности печатать текст без оглядки на какие-то там скучные правила правописания? Или может быть свобода заключается в возможности оскорблять чувства других? В чем эта свобода выражается? Вообще, само по себе определение "свободный" и "свобода" не самодостаточны и не описывают какую-либо картину полностью, к ним всегда и везде необходимы уточнения: свободны от чего, свободны что делать и т.д. Можно сказать, что свобода - это отсутствие чего-либо, отсутствие какой-то условности или ограничения, описанных в контексте. Так, допустим, свобода волеизъявления означает отсутствие ограничений для этого самого волеизъявления, свобода перемещения - отсутствие ограничений для перемещения и так далее. Под свободой мы понимаем отсутствие каких-то определенных ограничений, которые указываются обычно в контексте. Абсолютная свобода, в таком случае, будет полное отсутствие ограничений, каких-либо условностей, правил и какого-либо порядка. Другими словами, абсолютная свобода есть хаос и анархия. И эту тему выдающиеся мыслители уже на раз затрагивали в своих работах.
Но что же тогда имеется в виду под определением "свободная пресса"? Какой контекст у этой свободы? Что мы имеем в виду, когда произносим эти слова? От чего эта пресса должна быть свободна и может ли она быть свободной в принципе?
Крайне важно правильно понимать суть этого вопроса. Не зря пункт "о свободной прессе" признается одним из основополагающих в процессе установления демократического общества. Независимая пресса - залог того, что нами никто не в состоянии будет манипулировать . Этот тезис исходит из того положения, что все решения, будь то на бытовом или политическом уровне мы принимаем исходя всего из двух вещей - опыта, который мы имеем и той информации, которая к нам поступает извне. И если опыт - вещь приобретенная, то информация совсем другое дело.
Раз решения принимаются на основе поступающей информации, то контроль и моделирование информационных потоков является способом воздействия на принятие решений, то есть способом умышленного манипулирования в своих целях. Эту простую формулу «диктаторского счастья» вывели уже давно, с тех самых пор, когда появилась первые СМИ. Собственно, используя эти возможности влияния на умы и появились такие личности в истории, как Муссолини (начинал редактором газеты) и Гитлер, активно использовал политическое ноу-хау своего времени – радиообращения к всему народу. Советский Союз в период своего застоя также использовал механизм создания альтернативной реальности, создавая барьеры для проникновения извне любой информации, которая эту реальность могла пошатнуть.
Моделирование информационных потоков в нужном ключе может предопределять "свободную и независимую" политику целых государств. Не зря прессу называют четвертой властью, так как она имеет огромное влияние на нашу жизнь и может предопределять многие социальные процессы, возникающие в обществе. Именно поэтому прессе с тех пор, когда появился первый печатный станок уделяется такое большое внимание. Возможность манипулирования общественным мнением и, как следствие, поступками широких масс людей - именно это предопределяет важность вопроса о свободной прессе и именно поэтому данный пункт является основополагающим в процессе установления истинной демократии.
Но что подразумевает под собой данный пункт? В чем его смысл?
Очевидно, что при формировании этого пункта учитывался опыт прошлого и требовалось такое положение вещей, при котором центральные СМИ были не подвержены влиянию со стороны власть имущих, дабы не делать эту власть чрезмерной, оберегая таким образом общество от вседозволенности, оберегая от насильственного навязывания чужой воли - диктата. Таким образом для СМИ гарантировалась возможность критиковать действующую власть, высказывать свободные точки зрения, свободные, в первую очередь, от диктата со стороны власти.
И это утверждение было обоснованно в период засилья власти бюрократической, власти государственного аппарата. Но те времена прошли. Мы живем в эпоху главенствующего капитализма. А что определяет власть в таком обществе? Власть в нашем обществе определяет капитал, а точнее концентрация капитала. И, как показывает уже нашумевшая оценка Oxfam , сегодня эта концентрация достигла небывалых масштабов. А это говорит только о том, что власть такого капитала ничуть не меньше, а скорее даже в разы больше, чем власть тоталитарная. «Лицо власти» изменилось, но имманентные ей стремления остались. Но что тогда делать со «свободной прессой»? В текущей обстановке пресса не только не защищена от влияния такого вида власти, но и полностью отдана в ее распоряжение.
Вот определение, которое можно найти в Википедии. Свобода массовой информации - конституционные гарантии независимого функционирования СМИ в отдельно взятой стране. Трактуется как политическое право граждан свободно учреждать средства массовой информации и распространять любую печатную продукцию.
Глядя на то, что сегодня твориться в сфере СМИ, хочется задаться вопросом – может стоит пересмотреть трактовку? Ведь трактовки бывают разные. Особенно в таком вопросе, как свобода.
При существующей трактовке – да, каждый может создавать собственный канал вещания. Но кто будет превалировать и иметь монополию при желании? Правильно – капитал, имеется в виду концентрированный капитал. Такой капитал, который имеет возможность «сожрать» или выкинуть с рынка тех, кто ему не понравится. Имеется ли желание у этой силы добиться этого – определенно имеется. Капитал, как известно, защищает свои интересы. А что лучше всего может «оправдать» безумие капитала, как не «правильная точка зрения»? И уже не мало было высказано опасений по поводу монополизации информационного рынка империями Мердока и прочими. Но эти опасения не воспринимались до сих пор всерьез. Результат мы можем наблюдать сегодня. Ложь и освещение событий под «правильным углом» стали нормой, а всех, кто не согласен уже начинают преследовать и обвинять во всевозможных грехах. Разве такую свободу слова мы хотели?
Многие в мире, кто еще не сошел с ума и не потерялся в лабиринтах выдуманной реальности открыто признают, что «РОССИЯ_СЕГОДНЯ» - пожалуй один из самых объективных каналов из существующих. Можно сказать, один из самых свободных. А почему? Может быть потому, что это единственный канал, который защищен от влияния капитала, от его давления?
Если в свое время люди защищали свободу слова от влияния тоталитарной государственной власти, вводя пункт "о свободной прессе" в качестве обязательного, то сейчас пришло время выступить в защиту той же самой свободы слова от влияния капиталистической власти. Против власти Мердоков, Соросов и всех кто стоят за ними. Мы должны заново пересмотреть трактовку пункта «о свободной прессе». Если нам дороги все остальные свободы, то с этим делом не стоит затягивать – чем дольше они нам дурят голову, сталкивают лбами и искажают картину реальности, тем меньше свобод у нас остается. Мы должны бороться за чистоту и прозрачность в информационном поле. Нам нужна «Свобода слова 2.0»
Должна ли власть контролировать информационные потоки? Если нет, то к чему это может привести? А если да, то как именно? Об этом рассуждает политолог Сергей Марков :
Если вспомнить недавнюю историю страны, те же брежневские времена, - тогда ведь был не просто запрет на публикацию той или иной информации. СМИ были частью системы политического управления страной. Перед публикацией в СМИ материалы были многократно проверены, проведены через сито разных контролёров и цензоров. Свобода слова была существенно ограничена. Это многие понимали, поэтому правдивое слово имело гораздо больший вес.
От свободы слова к революции
«Гласность» в горбачёвские времена в первую очередь была обеспечена за счёт возможности обсуждать исторические темы - то есть прошлое. А через эти темы проявлялись и политиче-ские интересы. Свобода слова была обеспечена для всех точек зрения - как для прозападной, демократической, так и для левой, консервативной, рус-ско-националистической, имперско-государственнической. Но очень скоро свобода слова стала превращаться в беспредел. После того как механизмы финансовой господдержки СМИ были свёрнуты, многие из них потеряли свободу, попав под контроль олигархических группировок. В 1996 г. олигархи-хозяева использовали подконтрольные СМИ для, по сути, госпереворота. В 1996 г. было объявлено о победе на президентских выборах Бориса Ельцина , хотя многие уверены, что он де-факто уступил Г. -Зюганову .
По многим позициям олигархи воевали при помощи СМИ, и это называлось плюрализмом. Но в темах, в которых они были единодушны, другая точка зрения не могла появиться. Например, почти не обсуждались социал-демо-кратические идеи, идеи участия государст-ва в экономике, социальной ответст-венности бизнеса, не говорилось о том, что залоговые аукционы были, по сути, хищением государственной собственности (в результате этих аукционов большинство олигархов и стали олигархами). Говорить на эти темы было невозможно. Есть мнение, что сейчас власть закручивает гайки (мне, кстати, нравится высказывание президента: мол, «мы туда-сюда гайки не крутим»). Ведь, по сути, государство осуществляет политический контроль над основными информационными ресурсами, у которых большая аудитория. СМИ с маленькой аудиторией отданы на волю рынка. Какова должна быть степень этого контроля? На мой взгляд, всё зависит от ситуации. Если она спокойна, нужно давать больше возможностей для обсуждения проблем с разных точек зрения. Но если в стране назревает опасность государственного переворота с целью приведения к власти банды преступников по украинскому варианту, необходимо изолировать СМИ от этой группы людей.
Личная жизнь - табу
Нельзя сказать, что сегодня российская власть закрыта от народа. Президент Владимир Путин общается с народом и журналистами во время ежегодных пресс-конференций, прямых линий, чего нельзя было себе представить в советские времена. Да, Путин не любит говорить на тему личной жизни и своей семьи. Но ведь и про личную жизнь и семью оппозиционеров (Касьянова , Пономарёва , Навального ) мало что говорится. Это табуированная тема.
Почему на федеральных каналах почти нет информации о «горячих» антикоррупционных расследованиях? Я думаю, власть исходит из логики: если есть какие-то подозрения - обращайтесь в суд. То же самое - по выборам. Суд у нас не идеальный, но в принципе при желании можно добиться справедливости. И нечего трепать непроверенные слухи. Потому что, если дать полную свободу трепаться всем и обо всём, начнётся всё с маленького вранья, а закончится большой ложью. Как это было, например, когда в СМИ выбросили «компромат» на министра обороны Шойгу , который продолжения не получил.
Так где же эта грань дозволенности и кто должен её провести? Мировая практика показывает, что существует журналистская этика, когда считается неприличным показывать расчленёнку, давать эфиры различным колдунам, очевидным проходимцам или гнать криминальную чернуху. Увы, у нас зачастую этой этикой пренебрегают, она не работает. Другой способ контроля над СМИ - это общественные советы. У нас их тоже нет. Поскольку ни того ни другого нет, государство обязано взять на себя функцию, которую общество пока не в состоянии выполнить.
Мнение
Валерий Меладзе, музыкант
:
СМИ сегодня сильно продвинулись за границы дозволенного, шокирующего. И уже времена, когда папарацци гонялись за артистами, пытаясь снять их в невыгодном ракурсе, кажутся детскими шалостями, о которых я сейчас вспоминаю с улыбкой. Это всё безобидно по сравнению с тем, что говорят и показывают сегодня. С одной стороны, я, конечно, за свободу слова в СМИ, ведь это залог здорового общества. Если начать жёстко ограничивать, то можно и важную информацию не найти. С другой стороны, я бы ограничил криминальную хронику и оставил её для служебного пользования, как это было в советские времена. У нас теперь бутылки с алкоголем даже в старых фильмах ретушируют, а о том, что в новостях будут сцены насилия с кровью, не предупреждают. Днём, когда дети могут быть у экранов телевизоров, наши телеканалы могут показать кадры казни журналистов игиловцами, а организаторы моих концертов на афишах пишут 12+. Какие-то двойные стандарты получаются. Что такое происходит на моих выступлениях, чтобы на моих афишах плюсы рисовать?!
Жестокость - не главное?
Ограничить засилье жестокости на телеэкранах на самом деле нетрудно. Но вряд ли это имеет отношение к ограничению свободы слова. Есть вещи куда более серьёзные. Ограничат ли их?
- Вопрос не в том, нужны или не нужны какие-то границы в трансляции жестокости, натуралистичности отражения жизни на экране, - считает журналист Александр Невзоров
. - Вопрос в том, кто будет решать, что нам показывать. Где эти арбитры, обладающие как минимум тремя Нобелевскими премиями, уникальные, безупречные, совершенные люди?! Их нет.
Видеть нравственную цензуру в исполнении имеющихся «экспертов» крайне не хотелось бы. Кто-то скажет, что вопросы фильтрации тех или иных вещей на экране можно было бы доверить церкви. Но я убеждён, что попы в этих вопросах вообще должны быть безгласны в силу того, что они хуже, чем кто бы то ни было, различают понятия добра и зла.
Если же говорить шире и рассуждать о допустимости демонстрации общественности всевозможных сомнительных, преступных деяний высокопоставленных чиновников и их родственников, то тут, конечно, без регуляции не обойтись. Всё зависит от того, насколько туго государство может затянуть удавку на шее прессы. Естественно, власть не заинтересована в том, чтобы сомнительные вещи, касающиеся её, предавались огласке.
И если государство кровавым ли путём или каким-то иным способно обеспечить молчание журналистов - ну флаг ему в руки. А если оно не в состоянии вырвать все языки, сломать все перья и запугать все СМИ, ему остаётся смириться с тем, что нелицеприятные для него факты будут вылезать наружу.
А это очень важный вопрос - куда более важный, чем жестокость на экране.
«Люди пишут письма в редакцию - я слышу стон», - сказал заместитель главного редактора «Новой газеты» Виталий Ярошевский на круглом столе, посвященном свободе слова в России и ответственности СМИ перед государством и обществом. По его словам, «если мы считаем, что ничего не происходит, то это не значит, что ничего не происходит».
«Репортеры без границ»: в России подвергается наибольшей угрозе
Актуальность данной темы, в обсуждении которой приняли участие редакторы московских изданий, ведущие программ, журналисты и писатели, обусловлена предстоящими выборами Президента России и выводами ежегодного доклада международной организации «Репортеры без границ» о состоянии свободы прессы в мире в 2007 году, где выражена обеспокоенность ситуацией со свободой слова в России.
Данная организация, которая занимается охраной свободы слова в мире и борьбой с цензурой, обратилась к кандидату в президенты России Дмитрию Медведеву с просьбой создать необходимые условия «для улучшения свобод в России», а также «положить конец отсутствию плюрализма на телевидении, и создать условия для появления частных и независимых телеканалов».
Есть ли в России свобода прессы?
«В нашей стране со свободой слова в прямом смысле покончено, на телевидении её практически нет», - уверен журналист, автор книги «Письма к президенту» Александр Минкин. По его словам, «свобода слова существует где-то внутри, но она не доступна для 130-140 миллионов».
Сложно сказать, что это не так. Вспомним, хотя бы, посвященную Китаю программу «Русские сенсации», которая вышла на НТВ в урезанном виде 26 января этого года в 21:05. Причем, в дальневосточной части она вышла без изменений, но, проходя через многочисленные пояса, приближаясь к столице, от сенсационного материала об извлечении и торговле внутренними органами заключённых в китайских трудовых лагерях последователей духовной практики Фалуньгун, осталось только звучание песни на китайском языке при прохождении конечных титров из ролика про Суцзятунь - самого большого лагеря смерти в Китае.
Об этой трагедии хорошо известно за рубежом, эта тема обсуждается на уровне правительств многих стран. Почему тогда в России о многих трагедиях, всколыхнувших мир, умалчивается? Почему не проводятся расследования? Вспомним бывшую журналистку «Новой газеты» Анну Политковскую. В день смерти в редакции «Новой газеты» были все российские телеканалы, но уже через два дня этот интерес к произошедшей катастрофе для российских СМИ иссяк, рассказал В. Ярошевский. «Но ежедневно в течение года после смерти Политковской к нам как на работу ходили коллеги из разных западных СМИ, - продолжил он. - Им это, почему-то, интересно: в первую очередь с профессиональной точки зрения – они знают, что произошла катастрофа, в которой надо разбираться, но мы не торопимся это делать…»
По данным Фонда защиты гласности, в России, в среднем, ежегодно погибают около пятнадцати журналистов. По словам президента этого фонда Алексея Симонова, презентовавшего «Карту гласности» на одной из конференций в Центральном доме журналиста, «ни в одном из регионов России свободы печатной и электронной прессы нет». «Мы свободой слова не занимаемся, - отмечает Симонов, - потому что убеждены: никакой свободы слова в России не было и нет. Свобода слова - это социальный договор, опирающийся на законы, традиции и навыки. Да, есть закон о СМИ, но так и не принят закон о доступе к информации. Да, пресса была относительно свободна 5 - 6 лет, но эта свобода не успела утвердиться».
Как напомнила присутствующая на данном круглом столе президент группы компаний «Совершенно секретно» Вероника Боровик-Хильчевская, «несколько лет назад фраза – печатная или сказанная в эфире - вырезалась, обсуждалась, то сейчас нас никто ни о чём не спрашивает…»
Кто виноват?
Тему ответственности СМИ перед обществом поднял шеф-редактор московского представительства Би-би-си Мониторинг Николай Горшков. По его словам, журналисты сами виноваты в том, что случилось в нашей стране. «Каждый журналист в какой-то степени должен себя цензурировать – нести личную ответственность перед обществом», - считает он.
Свое понимание этой проблемы высказал В. Ярошевский. Он вспомнил историю трехлетней давности, когда в Варшаве группа из пятнадцати человек избила четырех мальчиков - троих из России и одного из Казахстана. В результате, один из ребят получил сотрясение мозга, у другого выбиты зубы, у третьего сломан нос, на телах подростков были зафиксированы многочисленные ушибы. «Владимир Путин собрал госсовет – ситуация накалилась до того, что были готовы ввести в Прибалтику боевые корабли, - рассказывает заместитель главного редактора «Новой газеты». - В это же время – совпало - в Питере убили таджикскую девочку – 11 ножевых ранений. Что же впоследствии произошло? Сигнал о поляках получили все: их стали бить в подземных переходах».
«Что в опасной ситуации должен делать глава государства? – продолжил он. - Когда говорим об ответственности СМИ перед обществом и перед государством, я имею в виду именно это: опасно! Здесь опасно! Владимир Владимирович, здесь опасно! Борис Николаевич, здесь опасно! Они же не слушают. И когда убивают 11-летнюю девчонку, глава государства должен выйти в эфир национальных СМИ и сказать: «Они не пройдут! Я обещаю вам, что эти - не пройдут! Если пройдут, то я уйду в отставку». Ничего подобного не делается».
«Есть причинно-следственная связь. Мы говорим не только об ответственности СМИ, но и о личной ответственности каждого гражданина», - сказал он в заключение.
Что заслужили – то и получили?
«Каждое общество имеет то телевидение, которое заслуживает», - считает автор и ведущий программы «Спорт-лай» на телеканале Russia Today Александр Гурнов.
Свое несогласие с данным мнением высказала генеральный продюсер телекомпании «Совершенно секретно» Этери Ливиева. «Где критерий, кто решает? Критерии размыты. Мы не знаем критериев», - возразила она. «Я не уверена, что то количество развлекательных программ, которые присутствуют на телевидении, нравится большинству наших зрителей», - говорит Э. Ливиева. Она считает, что, не смотря на то, что предлагают нам телеканалы сегодня, выбора у зрителя нет.
А нужен ли нашим зрителям этот выбор? Нужна ли свобода слова? По данным мониторинга Фонда защиты гласности, регулярные опросы населения говорят о том, что «свобода СМИ жителям России не нужна».
в наши дни серьезный деловой человек, помимо хороших манер, должен иметь представление о правилах поведения и нормах. сложившиеся нормы нравственности являются результатом длительного по времени процесса становления взаимоотношений между людьми. без соблюдения этих норм невозможны политические, культурные отношения, ведь нельзя существовать, не уважая друг друга, не налагая на себя определенных ограничений. кроме того, наша жизнь динамично меняется, особенно в последнее время, меняются и правила этикета. современная жизнь, рождая новые ситуации общения, вносит новые этикетные требования. и запомнить их все практически невозможно. жизнь сложнее правил, и в ней встречаются такие ситуации, которые не могут быть предусмотрены даже самым полным сводом правил этикета. значит, сегодня более важно не просто заучить сами правила, но понять «дух», суть и смысл этикета, т.е. в конечном счете усвоить основные принципы. а таких принципов можно выделить несколько.прежде всего, это принцип гуманизма, человечности, который воплощается в ряде моральных требований, обращенных непосредственно к культуре взаимоотношений. это вежливость, тактичность, скромность и точность.второй важнейший принцип современного этикета - это принцип целесообразности действий.таким образом, знание, умение и привычки – вот те три «ступеньки этикета», преодолеть которые необходимо для того, чтобы стать воспитанным человеком, отличающимся «естественным культурным» поведением.
ответ: да, я согласен. так как современные люди определяют качество товара по цене. следует добавить что чем лучше товар по качеству тем он и выше по цене. можно взять пример с телефонами, сравним кнопочный телефон и айфон.
лично я и не в сми свободы слова. это - химера, и она не только нереализуема практически, но и в идеале её (свободу слова) также трудно представить.
попытаюсь объяснить.
средства массовой информации, точнее "пропаганды" (существует и такое определение), изначально, на момент своего создания уже зависимы, ангажированы и не свободны. от чего они не свободны - сути несвободы не меняет. последующие возможные логические выводы становятся вполне очевидными.
как только где-то появляется свободы больше, тут же её становится меньше в другом месте.
посему, наиболее предпочтительным является поиск информации в разных, желательно противоположных по источниках, её анализ, синтез и, как результат, мнение индивида по конкретному вопросу. собственное мнение. иначе ничего не остаётся, как признать себя "пиплом" безмозглым, и продолжать "хавать" то сено, которое тебе накладывает в ясли заботливый пастырь.
а как же быть с моралью, нравственностью и прочими регуляторами? да никак. нельзя стать моральным и нравственными по указке, принуждению или следуя законам. эти категории воспитываются и приобретаются постепенно, в семье, общении с носителями, чтении умных и хороших книг, и оформляются в виде жизненного опыта.
не скажу о себе, что я прямо вот такой "моральный и нравственный", но для меня нет разницы, чьи чувства оскорбляются, верующих или атеистов. меня больше в такие моменты интересует вопрос "а кому это выгодно? ", а не "куда делась граница свободы слова, ведь ещё вчера она проходила именно здесь? не отменили ли её совсем? "
но если в двух словах ответить, то: "нет, не должна. потому, что свободы слова - нет! и в сми, в частности."
Ситуация с российскими СМИ, несмотря на многочисленные и весьма пламенные дискуссии на сей счет, довольно проста и определенна. Если отбросить эмоции, то положение СМИ в России вполне соответствует общему состоянию российской экономики, политики и общественного мнения, находясь вместе с ними в дрейфе от анархически-романтического прошлого последних лет перестройки и первых лет демократии через нынешнюю промежуточную фазу, о которой будет сказано специально, к будущему, сценарий которого применительно к СМИ не менее предопределен, чем сценарий развития самой России.
Прежде всего уточним одно из ключевых понятий - в данном тексте речь идет о свободе печати (свободе изложения различных фактов и мнений в СМИ), а не о свободе слова. Это разные понятия (свобода слова очевидно и безусловно шире, чем свобода печати), в том числе и по субъекту обладания одной и другой свободой. Свобода слова касается всех граждан и неграждан страны, свобода печати - в первую очередь журналистов (профессиональных и, как правило, наемных работников СМИ) и довольно узкой прослойки публичных и известных людей.
Также необходимо отметить, что очень многие, если не все, проблемы, связанные со свободой печати во всем мире, но особенно в России чрезвычайно мифологизированны. В связи с этим я вынужден предпослать конкретному описанию состояния и перспектив свободы печати в России некоторые теоретические и полутеоретические рассуждения - в данной теме категорически необходимые.
Мифы и реальность
"Я не согласен с вашим мнением, но готов отдать жизнь за то, чтобы вы могли его свободно высказывать", - этот афоризм Вольтера, на который любят ссылаться к месту и не к месту, конечно же, является максималистским, то есть провозглашает идеал, а не норму и уж тем более не реальность.
Истории не известен ни один пример того, когда кто-либо пошел на смерть собственно за свободу слова, тем более за чужую. Не сделал этого и сам Вольтер. Люди осознанно идут на смерть за свою семью, свою родину, свою религию или идеологию, наконец - за свою свободу или за свою честь. Сама по себе свобода слова не относится к настолько абсолютным и всеохватывающим ценностям, как пять перечисленных.
Позвонить другу главному редактору или известному журналисту и о чем-то его попросить в России является нормой. Отказать в такой просьбе неприлично: отказать другу в дружеской просьбе. Так пока по привычке функционирует русский политический класс.
"Свобода печати в буржуазном обществе есть зависимость писателя (журналиста) от денежного мешка", - а это утверждение Владимира Ленина. Оно также в определенной степени, но не в такой, как вольтеровское, является максималистским. Ибо на определенном этапе своего развития свобода слова и свобода печати, безусловно, входят в систему основных ценностей рыночной демократии (строя, который, в общем-то, существует сегодня и в России).
"Свобода слова есть осознанная необходимость денег", - этот несколько циничный афоризм-апокриф приписывается советскому писателю Юрию Нагибину, отличавшемуся изрядным свободолюбием и свободомыслием, но вполне преуспевавшему и в своем творчестве, и, кстати, в зарабатывании этих самых денег. Нагибинский афоризм не догматичен, но, безусловно, является для многих пишущих (а ныне и снимающих) реальным руководством к действию.
В жизни современного русского общества и современной русской журналистики свобода слова, с одной стороны, безусловно, существует, а с другой - как реальность (а не мифологема) может быть точнее всего описана только суммированием вольтеровского, ленинского и нагибинского определений.
Свобода слова (и в идеальном декларировании, и в реальном функционировании) является одним из краеугольных камней современной рыночной демократической политической системы, но не высшей ценностью ни самой этой системы (ее высшими ценностями являются выживание, или самосохранение, и экспансия), ни тем более жизни вообще. Свобода слова ни как идеал, ни как реальность не стоит выше даже, например, свободы собственности или свободы конкуренции.
Между тем, как хорошо известно, ограничения свободы слова в западных демократиях встречаются повсеместно, хотя чаще всего эти ограничения проводятся либо политически корректными, либо закулисными, либо психологическими способами и уж во всяком случае никогда не впрямую от имени государства (власти), за исключением таких его органов, как спецслужбы, и за исключением таких периодов, как участие в военных действиях.
Прагматизм рыночной демократии (и вытекающая из этого прагматизма ее высокая конкурентоспособность) приводит к тому, что человеческие инстинкты в рамках этой демократии стараются не подавлять, а использовать во благо сохранения самой демократии как формы существования общества и государства.
Просто запретить нельзя. Но можно запретить выражать определенные мысли публично. Религиозные государства, а равно тоталитарные государства вводят прямую систему запретов. Демократические - косвенную. Например, как это принято в любом обществе, системой моральных запретов, определенных общественных и политических табу, а также путем воспитания общественного конформизма.
Нарушение этих запретов не является преступлением, но может создать и создает для нарушителя множество серьезных, иногда прямо трагических проблем. Закон, однако, чист, власть - ни при чем, "священная корова" свободы слова остается неприкосновенной.
В демократических обществах свобода слова существует не потому, что это высшая ценность, а потому что без нее нельзя обеспечить выживаемость и экспансию этого общества. Свободно выраженную мысль государству легче контролировать, чем мысль невысказываемую.
Наконец, и в практическом смысле это, пожалуй, самое главное, западная политическая демократия строится по принципу ограничения одних властных институтов другими. Взаимодействие законодательной, исполнительной и судебных властей оказалось недостаточным для сохранения баланса сил в этой системе.
Бюрократию, деньги и общественные пороки не удается контролировать ни самой демократической системе, ни ее судебной ветви, ни явно отмирающей в качестве универсального морального института религии. Это может сделать либо тотальная власть государства (что разрушило бы самою демократию), либо тотальная власть общества, то есть граждан.
Свобода слова и является институтом тотальной власти общества над самим государством, бюрократией, деньгами и общественными пороками. Этого до сих пор не понимает российская власть, подставляя себя под удар западного общественного мнения.
Нелишне заметить, что политическая, общественная и государственная лояльность воспитаны в западных журналистах в такой мере, что лишь единицы из них - и то крайне редко, стремятся рассказать миру о подлинных, реально значимых секретах собственной страны.
В России в некоторых журналистских, политических (что вообще странно) и правозащитных кругах сложилось мнение, что исключительно злая воля и недемократизм российской власти, военных и спецслужб приводят к постоянному нарушению принципов свободы слова и печати во время военных действий, контртеррористических операций (в том числе и по освобождению заложников), вообще чрезвычайных ситуаций. Смешно было бы утверждать, что наша власть самая демократичная, а военные и спецслужбы - самые открытые.
Но глупо также не понимать того, что всякое военное действие всегда и всюду (не в России только) сопровождается и не может не сопровождаться нарушением целых групп прав и свобод, которые в обычной обстановке хуже или лучше, но соблюдаются в той или иной стране.
Законы войны (и схожих событий) в принципе не предусматривают существование многих обычных для мирной жизни свобод и прав. Это главная и самая фундаментальная причина крушения института свободы слова и свободы печати во время войны.
Вторая причина: свобода слова и свобода печати (и некоторые другие свободы) мешают достижению главной цели войны, то есть победе над врагом, противником. Война предполагает обман (напасть там, где противник не ждет), дезинформацию (внушить противнику прямо противоположное тому, что ты собираешься делать), широчайшую разведывательную деятельность (то есть воровство чужих секретов), наконец - убийство других людей и сокрытие правды о собственных потерях ради поддержания боевого духа и способности к сопротивлению у своей армии и своего населения.
Как может вписаться свобода слова и печати во все это? Разве только как преступление против собственной армии и собственной страны!
Наконец, третья причина. Войны (а равно и всякие спецоперации) ведутся силами специально (по закону) организованных групп людей (армия, милиция, спецслужбы), для которых законом же демократические формы организации заменены иерархически-авторитарными. Недемократические структуры не могут действовать демократически.
Вообще нужно отметить, что и власть, и общество в России крайне чувствительны к тому, что является оборотной (некоторые считают - теневой) стороной свободы печати, но мало верят в лицевую сторону этой свободы (да и многих других свобод). И надо признать, что гонителям и хулителям свободы печати в России есть на что опереться и теоретически, и практически (и на западном, и на своем опыте).
Демократия построена так, что народ избирает власть, но управляется ею в сроки, определенные датой следующих выборов. В значительной степени именно для того, чтобы с помощью прессы каждый день не совершились государственные перевороты или, по крайней мере, чтобы избранные народом властители не теряли свободу действий, естественным путем (что не исключает извращений и злоупотреблений в этой сфере) политическая система и гражданское общество достигли негласного консенсуса относительно двух вещей:
1) власть может игнорировать мнение прессы;
2) власть может (в рамках так называемых демократических процедур, политкорректности, здравого смысла и соблюдения высших национальных интересов) влиять на прессу и даже управлять обществом через СМИ (в том числе и через так называемые свободные СМИ).
Свобода слова и печати, плюрализм мнений и оглашаемых точек зрения приводят к тому, что в силу ряда обстоятельств (в том числе и моды), часто весьма искусственных, наиболее громко звучат экзотические, маргинальные, экстремальные и дезинтеграционные мнения. Общественное внимание сосредоточивается вокруг них, что многократно усиливает эффект воздействия таких мнений на текущую политику и жизнь общества в целом. Свобода прессы, плюрализм мнений таким образом могут привести к распаду общества или государства, что, кстати, мы отчетливо наблюдали в истории распада СССР с 1987 по 1991 год. Российская власть очень хорошо усвоила этот урок. И постаралась постепенно, очень незаметно, но тем не менее отчетливо усилить интеграционную функцию СМИ. Причем в крайних своих проявлениях это приводило даже к огосударствлению (прямому или косвенному) ряда ключевых СМИ (в первую очередь телевидения) или введению элементов цензуры - например, во время ведения государством военных действий в Чечне.
В 1996 году российская власть и (на это необходимо обратить особое внимание) крупнейшие бизнес-группы, позднее названные олигархическими, совместно использовали СМИ, в первую очередь телевидение, для целенаправленного манипулирования поведением избирателей - и добились осязаемого успеха. С этих пор ни власть, ни олигархи уже не выпускали этого оружия из своих рук.
Обращаю особое внимание на то, что и власть того периода, и олигархи называли себя приверженцами демократии и либерализма, считали себя таковыми и под этой маркой поддерживались правительствами всех демократических государств Запада.
Удар по полноценной свободе печати в России был нанесен именно тогда - не коммунистами, не чекистами, не силовиками, а западными и русскими либералами. Это - исторический факт.
Раскол в российских элитах, враждовавших между собой не за демократию, а за собственность и власть, вызвавший информационные войны 1997-1999 годов, окончательно превратил СМИ России, опять же в первую очередь телевидение, в политическое оружие, а не в орудие свободы слова и свободы печати.
После войны не на жизнь, а на смерть двух главных политических партий России 1999 года - партии ОРТ и партии НТВ, тем, кто в результате этой войны оказался у власти (в Кремле), стало абсолютно ясно, что общенациональные телеканалы в России являются политическим ядерным оружием. Совершенно недемократично, так же как недемократично пять великих держав - постоянных членов СБ ООН оставили за собою монополию на владение физическим ядерным оружием, центральная власть России приняла решение сохранить контроль за политическим ядерным оружием у себя.
Это не оправдание. Это - объяснение.
Гусинский и Березовский, не желавшие отказаться от своих политических ядерных потенциалов, были объявлены олигархами-изгоями, а потому разоружены и изгнаны из страны. Всего лишь немногим позже точно так же начали поступать со странами-изгоями, имеющими претензии на обладание ядерным оружием, великие демократические Соединенные Штаты Америки. Просто сфера действий вашингтонского Белого дома распространялась на весь мир, а московского Кремля - лишь на Россию.
Свобода печати: для общества или для журналистов?
Общество признает за журналистами право говорить от его, общества, имени, в том числе - критиковать власть. Это, кстати, единственное фундаментальное право, данное обществом журналистам, ибо сам народ непосредственно и реально может критиковать власть лишь во время выборов (голосуя за одних и не голосуя за других), то есть раз в несколько лет. Журналистам же это право дается для каждодневного пользования.
Но если членов парламента граждане избирают (да и то те злоупотребляют их мандатом), то в журналистику люди приходят сами. Никто не может сказать, даже формально: 1) насколько представлены интересы разных слоев общества в СМИ, особенно общенациональных; 2) насколько мнения журналистов являются отражением мнений, присутствующих в обществе, а не мнениями собственно журналистской (всего лишь одной из многих) корпорации; 3) насколько сильно и часто журналисты злоупотребляют фактически пожизненно дарованным им правом говорить от имени общества. Ведь в журналистике даже нет обязательной, как в высших эшелонах власти, сменяемости, ротации кадров. В этом, кстати, она более всего напоминает другую мощнейшую профессиональную корпорацию, связанную с властью, - бюрократию.
Во-первых, свобода печати есть по сути свобода слова журналистов, а не всех граждан данного общества; во-вторых, свобода печати в определенном смысле есть ограничение свободы слова всех остальных граждан данного общества; а потому, в-третьих, даже там, где, как, например, в США благодаря первой поправке к Конституции, свобода печати максимально защищена законом, и легально, и нелегально сохранены механизмы противодействия использованию свободы печати журналистами в ущерб интересам общества, отдельных его граждан или даже собственно государственной власти.
Свободна ли американская пресса? Свободна. Более того, в США вообще фактически нет принадлежащих государству, как в России, СМИ. Тем не менее несколько месяцев, предшествовавших началу военной атаки США на Ирак (2003 год), большинство американских газет, еженедельников, телеканалов каждодневно рассказывали об ужасах (реальных и мнимых) режима Саддама Хусейна. Это была хорошо и в общенациональных и в мировых масштабах организованная кампания, имевшая две цели. Во-первых, психологическую подготовку населения США к началу военных действий и создание условий для одобрения этих действий. Во-вторых, моральное и психологическое подавление воли противника к сопротивлению. Второе впрямую может быть охарактеризовано как первая часть военной операции, то есть собственно военная деятельность.
Но разве СМИ США подчиняются Пентагону или ЦРУ? Разве журналисты США были призваны в ряды вооруженных сил этой страны? Разве большая их часть тайно сотрудничает с американскими спецслужбами? На все эти вопросы ответ может быть только один: нет.
Тем не менее плюралистическая, свободная, принадлежащая не государству, а многочисленным частным собственникам американская пресса выступила как единый отряд вооруженных сил США. Это факт.
Во всех современных демократических обществах эффективно действуют механизмы мобилизации свободной прессы для выполнения тех задач, которые ставит перед страной (нацией) официальная власть, в том числе и задач военных.
Объемы свободы печати в России
Свобода слова сегодня в России не только существует. Как и во всех обществах, находящихся на стадии анархо-демократии, она по сути абсолютна. Это не означает, что в России нет проблем со свободой слова и угроз для нее.
Эти проблемы и угрозы связаны с тремя факторами:
1) неумением и нежеланием государства, провозгласившего свою демократичность, действовать в соответствии с демократическими нормами и правилами в этой сфере;
2) безответственным использованием свободы слова журналистами, что вызывает ответную, часто неадекватную реакцию государства;
3) продолжающейся холодной гражданской войной внутри российского общества, его нестабильностью, когда задача политического, а порой и физического выживания отдельных лиц, групп и самой власти или даже страны заставляет их нарушать любые законы, в том числе и законы, охраняющие свободу слова.
Еще раз вернусь к расхожему термину - "свобода слова". Для серьезного, а не поверхностного или конъюнктурного анализа данной проблемы нужно различать как минимум пять терминов и, соответственно, пять социальных ценностей и выстроенных на основе их социальных институтов: свобода слова, свобода печати, цензура, свобода конкретных средств массовой информации, свобода массовой информации.
Свобода слова сегодня в России реальна и абсолютна. И даже с меньшей ответственностью за свои слова, чем на Западе.
Свобода печати закреплена законодательно, но воплощается в целом для общества как совокупность текстов и образов во всех российских СМИ, а не в каждом в отдельности. В принципе это приемлемый стандарт.
Цензура запрещена законодательно, фактически отсутствует в практике всех СМИ, кроме корпоративной цензуры, юридически, впрочем, тоже не существующей. Отдельно я указал бы как на значимые сегодня в России такие факторы: самоцензура самих журналистов, связанная с их политическими пристрастиями (это особенно проявляется по линии водораздела "коммунисты - антикоммунисты", причем с обеих сторон), и, как я ее называю, цензуру друзей - очень эффективную. Позвонить другу главному редактору или известному журналисту и о чем-то его попросить в России является нормой. Отказать в такой просьбе очень трудно. Но не потому что страшно, а потому что неприлично: неприлично отказать другу в дружеской просьбе. Так пока по привычке функционирует русский политический класс.
Свобода конкретных средств массовой информации различна, как это всегда бывает. Она ограничивается и в слишком многочисленных государственных СМИ (включая СМИ, принадлежащие или подконтрольные региональной и местной власти), и, естественно, в частных - как минимум интересами их владельцев, часто к тому же зависящих от государства, а также интересами главного менеджмента и самоцензурой (добровольно или корыстной) главных редакторов или самих журналистов.
Свобода массовой информации в России наличествует не в полной мере - прежде всего из-за многочисленных табу, негласно налагаемых на те или иные темы как государством, так и частными владельцами СМИ и близкими им по бизнесу или политическим интересам группами.
Характеризуя ситуацию в целом, я с полной ответственностью могу сказать, что отдельные ограничения всех этих свобод и, напротив, отдельные элементы неофициального цензурирования с лихвой перекрываются особенностями функционирования уже свободной, но пока еще не до конца ответственной русской прессы в обществе со слабой властью, воюющими друг с другом элитами (информационные войны, в которых используется много лжи, дают и громадные выбросы самой запредельной правды) и общей анархией.
Наконец, "проблема денег".
Бедное общество, будучи в чем-то всегда лучше богатого, страдает и многими дополнительными пороками, в богатых странах минимизированными.
90 процентов русских журналистов (особенно вне Москвы) очень мало зарабатывают официально. Совсем небольшие суммы могут обеспечить как появление информации, которая расширяет поле свободы печати, так и, напротив, сокрытие информации, что, естественно, сужает это поле.
И второе в этом же направлении. Бедная аудитория менее требовательна к работе журналистов, не способна материально поддерживать нужный тонус конкурентной борьбы. Советские времена, когда одна семья выписывала по пять-шесть газет и еще два-три журнала, давно прошли.
Свобода печати в России существует для тех журналистов, которые способны и имеют возможность в рамках ее работать, а свобода массовой информации - для тех, кто имеет возможность следить за передачами всех основных телеканалов и регулярно читать шесть-семь газет и два-три еженедельника разных политических направлений.
Россия - не исключение, а новичок
Теперь нелишне перечислить реально существующие практически во всех демократических странах (в более или менее жесткой юридической форме) многочисленные легальные изъятия из принципа свободы печати.
1) Как правило, в конституциях или законах, специально посвященных СМИ, запрещены (то есть цензурированы): призывы к свержению существующего строя; призывы к войне (между тем войны ведутся, и с чего же, как не с призыва соответствующего государственного деятеля, они начинаются?); призывы к разжиганию межнациональной, расовой и религиозной розни;
2) Кроме того, всюду в законодательстве существует понятие государственной и/или военной тайны, под соусом чего цензурируются целые пласты информации;
3) Деятельность некоторых спецслужб во всех крупных демократических государствах фактически (в некоторых своих аспектах) вообще законодательно выведена из-под контроля СМИ;
4) Почти повсеместно наказуема в судебном порядке клевета, под определение которой часто попадает просто документально не доказанная правда;
5) Во многих странах судебно наказуемы также разного вида публичные оскорбления физических лиц;
6) Охраняется законом корпоративная тайна;
7) Охраняется законом тайна личной жизни.
Какой объем важной для общества информации выводится таким образом из-под контроля свободы печати (контроля СМИ)? Никто точно не может это сказать. Но ясно, что это не 1-2 процента.
Наконец, в последнее время особенное распространение получили не закрепленные законодательно, но реальные ограничения свободы печати по принципу так называемой политкорректности - ограничения, часто вполне абсурдные. В России это, например, проявилось в бессмысленных рассуждениях, что-де постыдно употреблять выражение "лицо кавказской национальности". Причем никто из борцов против этого выражения не пояснил, как, например, обозначать в тех же милицейских сводках основные приметы задержанных, если при них нет документов и своих имен они не называют? Да и сами борцы за "политкорректность" вряд ли всегда с ходу определят, кто из пяти представленных им людей разной национальности является азербайджанцем, армянином, грузином, чеченцем или аварцем.
На Западе возник еще более обширный круг тем, проблем, коллизий и слов, которые фактически являются запретными, то есть подцензурными, по соображениям политкорректности. Эти казусы показывают, что не только власть периодически испытывает на прочность институт свободы печати. Это делает и само общество, в том числе самое свободное и самое либеральное.
Тенденции и перспективы
Несмотря на то что ограниченное присутствие государства на рынке СМИ в России объективно необходимо, а субъективно власть никогда полностью от него не откажется, оптимальным можно считать следующий сценарий дальнейшего развития СМИ России (и этот сценарий с теми или иными отклонениями будет реализовываться):
1. Государству, центральной власти, нет нужды иметь более одного контролируемого ею телеканала (первого или второго, максимально охватывающих территорию и население страны).
2. Один или два центральных телеканала должны быть трансформированы в общественное телевидение.
3. Остальные центральные каналы должны быть реприватизированы.
4. То же самое - в сфере радиовещания.
5. Категорическим императивом является постепенный вывод всех региональных и местных телерадиовещателей из-под прямого или косвенного контроля региональных и местных властей путем прямого запрета, установленного законом.
6. Нет никакой политической необходимости в том, чтобы какие бы то ни было печатные СМИ, как центральные (за исключением официального публикатора), так и региональные и местные (кроме чисто служебных вестников, армейской печати), находились во владении (прямом или косвенном) любых властных органов. Запрет на такое владение должен быть установлен законодательно и одномоментно.
7. Все типографии страны должны быть приватизированы и акционированы без всякого участия государственных структур.
8. Министерство по делам печати должно быть ликвидировано и заменено органами, регистрирующими печатные СМИ (это мог бы делать Минюст) и выдающими лицензии на теле- и радиовещание (Минсвязи).
Нет никакого сомнения, что по мере дальнейшего становления современной политической системы России именно в этом направлении пойдет развитие СМИ.
Будет ли когда-либо полноценная свобода слова (печати) в России? Прямо отвечая на этот вопрос, могу сказать следующее:
во-первых, свобода печати (свобода СМИ) в России существует уже сегодня и в целом она, не являясь абсолютной и полнокровной, по-прежнему обгоняет уровень демократического развития самого политического режима в стране; во-вторых, если в мире в целом не возобладает тенденция неоавторитаризма (что не исключено), то уровень свободы печати в России будет неуклонно повышаться; в-третьих, пока региональные власти в России не будут лишены права владения средствами массовой информации от того же самого не сможет отказаться центральная власть, следовательно первый шаг к дальнейшему разгосударствлению (иначе - освобождению) СМИ представляется вполне очевидным.
Что значит грызть гранит науки фразеологизм
История фразеологизма манна небесная
Значение фразеологизма Сизифов труд?
Вальхалла — Зал славы германских народов
Когда появился первый глобус?